Посмотрите, что произошло с опросами. Когда я начал работать в этом бизнесе, только очень богатые организации могли позволить себе проводить опросы: они были чудовищно дороги, потому что проводились в личном разговоре. Теперь же крупные компании проводят опрос каждые три дня. Нас буквально пропитывают цифрами, особенно преуспевают в этом новостные агентства, ибо новости с цифрами расходятся гораздо лучше, чем очередная сводка о теракте в Ираке.

В то время как серьезные ведомства по опросам общественного мнения расширяют свою деятельность, многие другие организации проводят так называемые телефонные опросы, и некоторые из опросов даже приносят им прибыль от телефонных компаний. Их нельзя отнести к настоящим опросам из-за отсутствия методологической чистоты. Более того, вопросы часто строятся таким образом, что ответ на них предопределен. Печально, что при всех научных методиках, наработанных в области опросов общественного мнения, так много теленовостей и развлекательных программ пользуются методами, которые лишь кажутся научными, но на самом деле не являются таковыми. Я был свидетелем, как телеведущие с серьезными лицами представляли статистические данные, которые вполне могли быть подготовлены за кухонным столом.

Большинству людей требуются не просто цифры, им нужен анализ и толкование результатов, дающие удовлетворение от превращения цифр в идеи. Разумеется, именно этим занимается данная книга. За каждой тенденцией стоит причина, до которой нужно докопаться, и делаются соответствующие выводы. Если американцы будут продолжать работать во все более позднем возрасте, а подростки и дальше увлекаться вязанием, изменения и последствия этих тенденций будут гораздо глубже, чем те, что приведены здесь. Именно поэтому я стараюсь как можно подробнее описать каждую тенденцию и досконально продумать их возможное значение и смысл.

Действительно ли Америка переживает тенденцию возвращения к науке, принимая во внимание увлечение цифрами, к чему призывали эксперты по безопасности и интеллектуалы, или математика и наука привлекает нас лишь в качестве развлечения и игрушки? Что-то вроде «телесериалы и кино — да, но курсы в колледже и профессиональная карьера — нет, увольте»? Я пока не уверен, что, посмотрев «Скорую помощь» или «Си-эс-ай. Место преступления», люди бросятся поступать на химические факультеты (хотя в свое время число абитуриентов в юридические школы увеличилось благодаря телесериалу «Закон в Лос-Анджелесе»). Да, посещаемость научных летних лагерей возросла, но учебные заведения, подобные Массачусетскому технологическому институту, похоже, недобирают студентов, судя по тому, что их учебные планы меняются в сторону общеобразовательных дисциплин. Так возвращаются ли математика и естественные науки или нет?

Недавно я интервьюировал одного из руководителей математического факультета в Йельском университете, и он сказал, что американец, заработавший больше всех в стране (1,5 миллиарда долларов), специализировался по математике. Он имел в виду главу хедж-фонда, успех которого был основан на вычислениях. Он хотел сказать, что с помощью математики можно заработать кучу денег. Поэтому интерес публики к цифрам обнадеживает, и я надеюсь, что такие книги, как эта, научат людей понимать значение цифр.

Но потребуются громадные изменения позиций, особенно родителей и сверстников, чтобы студенты в Америке пошли учиться на математические и естественнонаучные факультеты. Надеюсь, что по мере того каклюди все глубже будут понимать могущество цифр, а книги, подобные этой, будут снимать с них покров тайны, таких студентов появится больше.

Помните обложку журнала «Нью-Йоркер» где-то в 1970-х годах, высмеивавшего точку зрения жителей Нью-Йорка на мир за пределами города? На переднем плане подробно прорисованы Девятая авеню, Десятая авеню и Гудзон, остальная часть США занимает место приблизительно трех городских кварталов с подписями «Чикаго» и «Лос-Анджелес», а за ними, в едва различимой дали — земли Китая, Японии и России.

Я вспоминаю эту карикатуру каждый раз, когда думаю о том, как американцы воспринимают религию не только в США, но и во всем мире. Есть католики и протестанты с их несколькими ключевыми течениями. Кроме того, есть небольшое число евреев и мусульман в нескольких крупных городах Америки и, конечно, много мусульман на Ближнем Востоке. В штате Юта живут мормоны. А что касается остального мира, мы вполне уверены, что в Индии исповедуют индуизм и буддизм, а в Африке и Китае — традиционные религии, хотя мы не совсем понимаем, как уживаются китайская религия и коммунизм. Все остальные религии относятся к нетрадиционным, возможно даже, к «культам».

Более того, считаем мы, две мировые религии, христианство и мусульманство, становятся все более значимыми для своих последователей, а это является свидетельством роста мегацерквей в Соединенных Штатах исламского фундаментализма на Ближнем Востоке. Но в общем и целом, по нашему мнению, настоящая фанатичная приверженность религии в мире идет на убыль, принимая во внимание небывалое распространение науки, образования и антиклерикализма на всей планете. В конце концов, разве нам не повторяют постоянно, что американская религиозность — это исключение из правил и что в таких странах, как Франция и Германия, регулярное посещение церквей сократилось на 10 процентов?

Итак, ниже я привожу несколько важных истин, чтобы ориентировать читателей в нужном направлении. Во-первых, вопреки предсказаниям многих современных исследователей религии, во второй половине XX века мир не становится более атеистичным по мере развития прогресса.

В 1968 году американский социолог Питер Бергер в интервью «Нью-Йорк тайме» сказал, что «к XXI веку религиозные верующие останутся скорее всего лишь в небольших сектах, сбившихся в кучки для сопротивления мировой атеистической культуре». Спустя почти 40 лет, в 2006 году, тот же самый профессор Бергер признался на международной религиозной конференции, что его предположение оказапась полностью ошибочным. Мы не живем в эпоху атеизма, мы живем в мире «взрывной, всепроникающей религиозности», добавил он.