Дело ухудшалось еще и тем, что Пэйтон заметила, как Дрейк с очень серьезным видом изучает ее. Серебристо-голубые глаза выглядели еще ярче на дочерна загорелом лице. Недавно вставшее солнце, проникая сквозь стеклянные двери, открывавшиеся на террасу, заставляло Коннора щуриться, подчеркивая крошечные морщинки в уголках глаз, которые обычно можно было увидеть, только когда он смеялся.

Пэйтон было чрезвычайно трудно удержаться от того, чтобы не вскочить и не броситься к нему. Она страстно желала найти утешение в его объятиях, почувствовать под щекой биение сердца, вдохнуть аромат, согреться его теплом. ее удерживали только две вещи: гордость и жутко разболевшаяся ступня.

В конце концов, прекратив плакать и стыдясь своего поведения, она смогла пробормотать дрожащим голосом:

– Я… Я прошу прощения.

Выражение лица Дрейка не изменилось:

– За что?

– За все. – Пэйтон попыталась кружевной манжетой ночной рубашки вытереть бегущие по лицу слезы. – За то, что позволила мисс Уитби сбежать. Но я не думала… не знала, что она выкинет что-нибудь… подобное…

– Как, например, поможет удрать своему отцу?

– Да. Я просто… Мне просто стало ее жаль.

Сейчас его лицо отражало единственную эмоцию: недоверие.

– Тебе ее жаль после того, что она натворила?

– Я знаю, – всхлипнула Пэйтон. – Знаю. Только я вспомнила то утро на «Ребекке», в трюме, когда сэр Маркус ударил ее. Ты не видел, Дрейк, но он дал ей очень сильную пощечину. Мисс Уитби даже упала, но тут же снова вскочила, словно ничего не произошло. Дрейк, ударь меня кто-нибудь так, я бы… ну, даже не знаю, что бы я сделала. Но я не смогла бы оправиться так быстро, это точно. И по этой причине я поняла, что Ребекка привыкла к такому обращению. Наверное, пока она росла, ее били каждый день. Вот почему она стала такой, вот почему стала совершать такие поступки. Она не злая, Дрейк. Просто с ней никогда не обращались по-доброму. Вежливо. Она не знала, что такие вещи, как доброе отношение, вообще существуют, потому что никто не показал ей. И если задуматься, то неудивительно, что она стала такой, какая есть.

– И ты решила, что поступишь разумно, – сухо заметил Дрейк, – если отпустишь подобного человека на свободу?

– Ну, нет, про это я не думала. Я просто решила, что если кто-нибудь, хотя бы раз, отнесется к ней по-доброму, то, может быть, и она…

– Изменится? – приподнял он бровь.

– Хм. – Пэйтон почувствовала, как у нее запылали щеки. Как же стыдно! Она ощущала себя полной дурой. И чтобы заметить такой промах, ей не требовалась даже леди Биссон. – Ну, хорошо, да, я так подумала. А сейчас понимаю, как была глупа. Конечно, она не изменится. И первым делом после того, как оказалась от нас подальше, отправила своего папашу, чтобы он убил меня.

– Нет, – тут же отозвался Дрейк. В его голосе прозвучала задумчивая нотка, заставившая Пэйтон взглянуть на него с любопытством. – Не думаю, что мисс Уитби отправила к тебе своего отца. Собственно говоря, вряд ли она так уж желала этого.

– Правда? Ты так считаешь, Дрейк? – со слабой улыбкой спросила Пэйтон.

– И отнюдь не потому, что ты своим примером научила ее чему-то, Пэйтон. Просто наше убийство – рискованный шаг. Оно только добавит им проблем. А мисс Уитби – весьма практичная особа.

Улыбка застыла у Пэйтон на губах.

– О… – Она не знала, чего ожидать, когда все вышли, оставив их наедине с Дрейком, но совершенно точно не предполагала, что он станет обращаться с ней подобным образом. Так… холодно. Так безразлично.

Но почему бы и нет? Она определенно заслужила подобное отношение. Пэйтон сделала глубокий судорожный вдох:

– Полагаю, ты сейчас ненавидишь меня, Дрейк?

– Не окажешь мне одолжение, – устало заметил он, – и не будешь ли называть меня наконец-то Коннором? И, нет. Я не питаю к тебе ненависти. Я считаю, что помощь Бекки Уитби в побеге – один из глупейших поступков, что ты когда-либо совершала. Но я совершенно точно не ненавижу тебя за это.

– Один из глупейших поступков, что я когда-либо совершала, – эхом повторила она. Чувство безнадежности исчезло, уступив место вспышке ее темпераментного характера. – И сколько глупых поступков, по твоему мнению, я совершила?

– Ну, во-первых, последовала за мной на «Ребекку», – он поднял руку и принялся загибать пальцы. – Не ушла, когда я просил тебя, во-вторых. Бегала по разбитому стеклу. Весьма впечатляющий, кстати, поступок. Но должен заметить, что среди всех твоих идиотских фокусов первенство, бесспорно, принадлежит отказу выйти за меня замуж.

Она заморгала:

– Но… но я не хотела заставлять тебя… Я имею в виду, тебя уже вынуждали к одному браку, и я не хотела…

Он покачал головой:

– Пэйтон, во-первых, никто не влиял на мое решение заключить брак с мисс Уитби – вообще никоим образом. Я собирался жениться на ней абсолютно добровольно. И ты была совершенно права, когда на борту «Ребекки» предположила, что я иду на это, поскольку мне нужна жена, а Бекки, хм, достаточно хорошо подходила на эту роль. Понимаешь, я решил жениться на ней до того, как понял, что ты значишь для меня…