Поэтому она послужит двойной цели на борту «Ребекки». Ее присутствие обеспечит, что Дрейк исполнит все, что от него потребуют, и попутно она принесет своим тюремщикам пенни или два. После чего ее убьют.

Как прекрасно, подумала с горечью Пэйтон, быть полезной во всех отношениях.

Над ней на хриплой ноте замолкла гармошка, затем со стуком ударилась о палубные доски. И воцарилась тишина. Последний весельчак свалился и заснул… или отрубился от непомерного количества потребленного рома. Она, наверно, единственное бодрствующее создание на корабле – то есть, единственное живое и бодрствующее существо. Конечно, Дрейк, если он жив, тоже не спит. Если бы ей только знать! Если бы она знала, так это или нет…

В замке повернулся ключ.

Оказывается, она не единственное существо, которому не спалось.

С трудом поднявшись на ноги, Пэйтон набралась смелости и встала подальше от двери, так, чтобы вошедший не увидел ее, пока не минует косяк .Если это кто-нибудь помимо Дрейка, решила Пэйтон, то она обеспечит ему хорошую порцию неудобства. Рейли однажды рассказал ей, что если сложить ладони пригоршней и хлопнуть ими по ушам кому-нибудь со всей силы, то порвешь ему барабанные перепонки. Кажется, сейчас пришло время проверить этот совет на деле.

Только она подняла руки, как увидела в полумраке, что посетитель почти ее роста, только явно пошире в плечах. Он пристально вглядывался вглубь камеры, неловко согнув одну руку под странным углом.

– Илл? – прошептал он.

«Боже правый, – подумала Пэйтон, опуская руки. – Это Джоунси».

– Джоунси, – позвала она из-за двери.

Он завертелся, как волчок, и в страхе уставился на нее во все глаза.

– Это ты, ‘Илл? – спросил он.

– Да, конечно, это я, жалкий ублюдок. А кого ты ждал? Что ты здесь делаешь? Ох, и достанется тебе.

Она ничего не могла поделать с этим желанием защитить идиота-мальчишку. Да, она расквасила ему нос. Но с тех пор сто раз уже пожалела об этом.

– Я эта… пришел, – прошептал он.

Протянув руку, Пэйтон коснулась его.

– О, Джоунси, – произнесла она. – Это так благородно с твоей стороны. Можешь мне сказать… ты не знаешь… Дрейк еще жив?

Джоунси покосился на нее. Лунный свет сумел пробиться в щели в потолке, воистину очень слабый, но вполне достаточный, чтобы Пэйтон смогла различить черты мальчика.

– Тот малый, которого тута запирали? Ага, я думаю, он не окочурился ишшо. Его привязали к грот-мачте. Он тамочки будет торчмя торчать без еды и воды, покудова не отдаст концы.

– Боже правый.

Сердце Пэйтон охватила боль. Разумеется, она слышала об этом широко распространенном способе наказания моряков. Без пищи и воды, привязанный весь день на безжалостном палящем солнце, любой из них вскоре зарабатывал обезвоживание и начинал испытывать судороги и галлюцинации перед мучительно медленно наступавшей смертью. Она предположила, что Тайлер выбрал такой способ убийства исключительно из-за его долговременности. Просто пропустить под килем и не дать позабавиться команде было бы слишком быстро. А так они могут целыми днями с удовольствием мучить Дрейка, пока тот не умрет.

– Ладно, – решилась Пэйтон. – Думаю, если ты дашь мне свой нож – мой забрали, сам знаешь – я могла бы его отвязать. Мы возьмем баркас…

Джоунси вытаращился на нее.

– О чем ты толкуешь? – спросил он.

Она моргнула:

– Ну, а разве не за этим ты пришел? Помочь мне бежать?

Он выгнул верхнюю губу, на которой, как Пэйтон недавно заметила, пробивался коричневый пушок, и насмешливо ответил:

– Не-а. Я пришел, потому что подслушал, как они болтали, что ты девчонка. Правда что ль?

– Ну, разумеется, правда, ты, шут гороховый, – Пэйтон с досадой взглянула на мальчишку. – Чертовски долго же до тебя доходило. Отойди в сторону. Я выберусь отсюда, хоть с твоей помощью, хоть без.

Джоунси рассеянно помотал большой головой, и Пэйтон не совсем поняла, слышал ли он ее.

– Я хочу посмотреть, – заявил он.

– Ты хочешь что?

Она ушам своим не поверила.

– Посмотреть.

Голос его странно охрип. Пэйтон заметила, что пушок на верхней губе покрылся бисеринками пота. А потом он и в самом деле указал спереди на ее жилет.

– Я хочу увидеть, – сказал он охрипшим голосом, которого она прежде у него не слышала.

Пэйтон не отпрянула, потому что позади была стена. Она не могла отклониться вправо, поскольку там была дверь, а слева торчала еще одна стена. Он загнал Пэйтон в настоящую ловушку. Джоунси, которого минуту назад девушка пожалела, поймал ее и, казалось, пожирал глазами ее грудь.

– Послушай, Джоунси, – быстро заговорила она. – Я думала, мы товарищи, ты и я. Помнишь мелассу? Как мы веселились, смывая ее? Не думаю, что товарища стоит разглядывать…