Кашляя и размахивая руками, троица отступила. Злодеи обменялись несколькими словами, повернулись и исчезли среди деревьев.

Гарет наблюдал, как они уходят.

— Что там? — спросила Эмили.

— Они ушли, — сообщил Гарет. — Пытались поджечь гостиницу, но, видно, не слишком старались.

— Ты раздобудешь эти чертовы письма, каждую копию, все до единой! — В голосе Алекса вибрировала ледяная ярость.

Они сидели в гостиной дома, снятого в Бери-Сент-Эдмондсе. Дэниел взглянул на Родерика, ожидая ответа.

Они с Алексом только что получили весьма неприятный удар и до сих пор не оправились от потрясения. Оказалось, что в письме, которое Родерику было так необходимо перехватить, содержалась куда большая угроза, чем кто-то из них предполагал. Этот идиот Родерик по какой-то необъяснимой рассеянности упомянул в письме настоящие имена Дэниела и Алекса. И хотя никто из читавших письма пока не понял, какая связь существует между этими тремя, если письмо, пусть и копия, попадет в руки графа Шроутона, отец точно узнает своих побочных сыновей. Но Родерик — его любимый законный отпрыск! Как верно указал Алекс несколько минут назад, если дело дойдет до публичного наказания Черной Кобры, граф не колеблясь предложит своих бастардов в качестве жертвенных ягнят. Лишь бы спасти Родерика. И в этом нет никаких сомнений.

Но без Дэниела и Алекса Родерик не сможет действовать, как Черная Кобра. И прекрасно это знает.

Родерик, окаменев лицом, коротко кивнул:

— Разумеется. Я всё сделаю.

— Как? — Алекс, пронзив Родерика непрощающим взглядом, встал перед огнем. — Расскажи нам все, брат мой.

Родерик опустил глаза на копию письма, которую вез Делборо и ради получения которой Родерику пришлось убить своего камердинера Ларкинса.

— Гамильтон в Хелмсфорде. Я послал восьмерых следить за его отрядом и не выпускать из виду. Завтра я возьму с собой наших лучших людей в дополнение к этим восьмерым, У нас весьма убедительный перевес: у Гамильтона всего четыре человека, включая его самого. Кроме того, он еще должен защищать свою женщину. Мы остановим их, схватим его и женщину и привезем сюда, — сообщил он и, послав Алексу злобный взгляд, добавил: — Придется оставить их в ваших нежных руках. Я только сейчас получил известие, что Монтит уже в стране. Придется ехать на запад, чтобы не дать ему добраться до Кембриджшира.

— Все это быстро превращается в худший из возможных сценариев! — отрезал Дэниел. — Четыре курьера высаживаются в портах, расположенных в разных частях страны. Наши люди на побережье распределены не слишком густо. Хотя мы уже потеряли немало людей, все же у нас больше сил. Но мы не знаем, куда именно послать их так, чтобы не опоздать…

— Хорошо еще, — высокомерно перебил Алекс, — что наши голубки стремятся в одно гнездышко. И кто бы ни был кукольником, который ими управляет, он где-то поблизости. Поэтому я и предложил перебраться туда. Я буду удерживать форт здесь, вместе с М'валлой и телохранителем, а вам двоим придется взять на себя команду в поле.

Алекс воззрился на Дэниела, и тот едва заметно кивнул.

И он, и Алекс доверяли Родерику не больше, чем их общему родителю.

Не подозревая о безмолвном сговоре, Родерик заявил:

— Завтра я возьму Гамильтона. Наши силы достаточно велики, чтобы разделаться с Монтитом. Дэниел, ты мог бы…

— Нет! Оставь в покое Монтита, — велел Алекс. — Он не так близко, чтобы от нас требовались немедленные действия. Мы можем подождать, пока не узнаем его точные намерения, прежде чем строить планы. Как ты сказал, там у нас уже есть люди. Ты что-нибудь слышал о Карстерсе?

— Нет, с тех самых пор, как он покинул Будапешт. — Родерик пригладил волосы. — Он где-то на континенте. И ещё не добрался до побережья.

— В таком случае я помогу Родерику с Гамильтоном, — сказал Дэниел.

Родерик наклонил голову, принимая то, что посчитал предложением помощи.

— Выезжаем с первыми лучами солнца по дороге в Хелмсфорд. Если повезет, они поедут з навстречу, по дороге через Садбери. Мы схватим Гамильтона, чересчур любопытную мисс Энсуорт и получим письмо. Неудачи просто быть не может!

Черты лица Алекса разгладились, приняв обычное выражение безмятежности.

— Звучит превосходно, — слегка улыбнулся он — Не терпится отпраздновать наш успех.

«20 декабря 1822 года.

Все еще ночь.

Наша комната в гостинице Хелмсфорда.

Дорогой дневник!

Вот он, наш последний день в пути. И я никогда еще не была в такой растерянности, как сейчас. Мне так хочется поскорее и благополучно добраться до Элведена с Гаретом и остальными, но это будет означать, что мы упустим последнюю и, вероятно, наилучшую возможность сразиться с врагом и уменьшить его численность, что является вершиной плана Вулверстона.

Поскольку Тристан, Джек и даже Гарет крайне высоко ценят Вулверстона, приходится верить, что его план надежен и выполним. И если все трое убеждены, что необходимо сразиться и стереть фанатиков с лица земли, значит, так оно и есть.

Я должна верить — и в сердце своем верю, — что этот удар по культу стоит любого риска.

Как несгибаемая англичанка, которая много путешествовала и за последние недели пережила бесчисленные атаки «кобр», я намерена сыграть свою роль. И почти надеюсь, что случится нечто такое, в результате чего и я смогу внести свой вклад в отмщение за Макфарлана.