Но надеждам не суждено было сбыться. За дальним углом стояла легкая тележка. Ее полуподняли-полутолкнули на переднее сиденье. Рядом сел человек с кинжалом. Второй взял поводья и уселся по другую сторону. Еще один сел сзади.

Сидя между ними, ощущая прижатое к боку острие ножа, она по-прежнему молчала. Тележка выкатилась на улицу и умчалась по дороге.

Гарет подумывал сделать перерыв на обед, когда во двор вошла Доркас. Оглядевшись, она недоуменно нахмурилась. Гарет вопросительно уставился на нее.

— Вы не видели мисс Эмили? — спросила она.

— Видел. Только она уже ушла. Примерно час назад.

Доркас сокрушенно покачала головой:

— Мы не можем ее найти. Никто не видел ее с тех пор… как она говорила с вами.

Вздрогнув, Гарет велел себе не тревожиться преждевременно.

— Если ее нет в комнате… куда она может пойти, чтобы убить время?

— Не могу придумать. И… и не хочу зря поднимать тревогу…

— Мы не видели, чтобы «кобры» отирались вокруг дома, — согласился Гарет.

— Значит, нет причин полагать, что случилось нечто ужасное, — заключила Доркас и, тяжело вздохнув, выпалила: — Но убежать куда-то, никому не сказав, особенно сейчас, когда мы все в таком волнении… это совсем не похоже на мисс Эмили.

Гарет мрачно нахмурился.

— Ты права. Она не исчезла бы так просто, по своей воле. А это означает… — Он недоговорил. И долго думал, прежде чем решить: — Мы все обыщем. Посмотрите наверху, а я возьму Бистера и волонтеров, чтобы обшарить все вокруг дома. Мы с Мукту потолкуем с Перро и посмотрим на первом этаже. Потом встретимся в общей комнате.

Доркас, широко раскрыв глаза, кивнула и поспешила в дом. Гарет, вне себя от тревоги, повернулся к собравшимся во дворе.

Обыск не занял много времени. Уже через десять минут Гарет вошел в комнату и увидел там Доркас. Обычно невозмутимая, горничная заламывала руки. Рядом стояла обеспокоенная Арния.

— Ее нет наверху, — сообщила она.

Подошедший Перро, обыскивавший подвал, и его сыновья, проверявшие конюшню, тоже не принесли добрых вестей.

— Все наши экипажи и лошади на месте, — сообщил один из сыновей.

Мукту, прибывший из кухни и кладовых, угрюмо покачал головой.

Уотсон и Маллинс поднялись из-за стола, где ждали все это время. Входная дверь с шумом распахнулась. В дом ворвался Бистер. За ним влетел Джимми.

— Ее увезли трое в небольшой тележке. Направились на юг.

— Кто и когда их видел? — спросил Гарет, подходя ближе.

Бистер почти задыхался.

— Двое старых дураков на улице. Почти час назад. И они уверены, потому что заметили нечто весьма странное. Такая погода, а она в одном платье, только с шалью на плечах. И никакого плаща. А мужчины, сидевшие в коляске, были закутаны до самых носов, и капюшоны подняты, так что никто не видел их лиц.

— Мы с Бистером добежали до конца улицы, — вставил Джимми. — На углу торчали несколько парней. Они запомнили и показали нам, в каком направлении уехала тележка. Это не большая дорога. Похоже, она вьется вдоль побережья.

Среди местных жителей поднялся ропот. Шок быстро уступал место возмущению.

— Это дорога на Виржуа! — крикнул кто-то.

Гарет взглянул на Перро.

— Дорога, которая ведет к старому дому аристократов. Шато, — проговорил тот.

— Кто живет там сейчас?

Перро развел руками.

— Никто. Заброшен с тех пор, как семья сбежала во времена Террора.

Под новую волну восклицаний и выкриков Гарет обменялся взглядами с Мукту.

— Значит, они там.

— Да, и похитили ее, чтобы вы пришли туда. Они будут ждать вас.

Он имел в виду «ждать, пока вы не придете, а пока не предпримут никаких крайних мер».

Гарет с тяжелым сердцем пытался хотя бы на миг отрешиться от своих эмоций, чтобы подумать. Хорошенько подумать.

Перро дернул его за рукав.

— Вы должны позволить нам помочь, — объявил он, показывая на толпу, собравшуюся в общей комнате. Известие о похищении Эмили уже успело распространиться по городу.

— Негодяи одурачили нас! Напали и увезли даму из моего дома! Пока она находилась под моей крышей! А мы смеялись над англичанами и считали, что находимся в полной безопасности! — Перро, как стареющий петух, выпятил грудь. — Мы должны смыть пятно с нашей чести!

Из толпы раздались поощрительные вопли. Гарет оглядел своих людей, поднял руки, призывая к спокойствию, и сказал: