Политик болтает, нечист,

Под Грозным трубит отступленье

Израненный пыльный горнист.

Не ведая внешнего вздора,

Хоть каждый смышлен и толков,

Шагают они, гренадеры,

Под марши минувших веков.

И глаза внезапная влага

Меня убеждает, что есть,

Еще существуют — отвага,

Держава, достоинство, честь.

Полярный конвой 2003

М. Спиридонову.

Крики чаек сливаются в общем хоре.

Ветеранам военные будни снятся.

Мы идем через Баренцево море

По следам конвоя PQ-17.

Штормовую синоптик сулит погоду.

Волн глухие удары как залп орудий.

Мы везем венки, чтобы бросить в воду

На местах, где гибли суда и люди.

Новый день встает за Югорским Шаром.

Приникает вахтенный к эхолоту.

Мы идем в былое на судне старом

С адмиралом, что жизнь свою отдал флоту.

Над сонаром колдует отряд поисковый,

За работу готовый вот-вот приняться.

Мы идем через Баренцево море

По следам конвоя PQ-17.

Злая память — ее никуда не денешь,

Точит сердце, как волны прибрежный камень.

На покатой палубе судна “Сенеж”

Я стою с уцелевшими стариками.

Здесь моих соотечественников трое,

Англичанин, немец и два канадца, —

Их свела воедино судьба конвоя,

Рокового конвоя PQ-17.

Капитан Хил Вилсон, еще кадетом

Моряком в неполных семнадцать ставший,

Побывал на транспорте в море этом,

Где отец капитанил — Хил Вилсон-старший.

Он стоял у зениток, готовых к бою,

Самолеты высматривая в небе,

И не зря на судно привез с собою

Этот флаг: “Canadian Merchant Navy”.

Англичанин, сержант ВВС Билл Лоус,

Вспоминая морозные русские зимы,

Загрустил, перелистывая былое,

Где архангельский порт и подруга Зина.

Он об улочках деревянных узких

До сих пор вспоминает благоговейно,

Где когда-то жил, обучая русских

Оседлать британские “харрикейны”.

Роберт Ферли. С шестнадцати лет на флоте,

Уроженец туманного Ливерпуля.

Он привык в конвоях к морской работе,

Там, где бомбы рвались и свистели пули.

Он возил самолеты, танки, моторы,

А под осень сорок четвертого года —

Русских пленных в Мурманск возил, которых

На заклание Сталину Черчилль отдал.

В сорок пятом о гибели судна внезапно

Из немецкого радио мать узнала,

Но подбитое судно уже назавтра

Дотянуло все-таки до причала.

Алексей Нахимовский, это имя

Получивший от крейсера, ставшего домом,