* *

 *

Во втором санитарка —

Покажите манжеты и ногти!

В третьем я звеньевая —

Покажите тетради в линейку!

В пятом я председатель отряда —

Покажите на что вы способны!

И ни разу не знала, что делать потом,

Когда все уже всё показали?

Вот и пропустила информационный бум в конце 80-х.

* *

 *

Ой кто-нибудь знает где Владик Шевцов-то?

Я знаю! Ему повезло больше всех,

Он — профессиональный наркоман!

Продает дедовскую библиотеку прямо с асфальта на Николаевке.

* *

 *

Amo — я люблю

Amat — он любит

Amas — мы любим

Далеко в архиве евклидова геометрия,

Астрономия Птолемея, римское право, христианская догма,

Лишь грамматика, закаляясь и матерея,

О трех лицах заходит в речь и сидит там как дома.

И одним лицом говорит ничего не бойся,

Amas, Amat, Amamus мы все как боги,

А вторым лицом говорить не умеет вовсе,

Предпочитает живому журналу блоги.

А до третьих лиц ей вообще никакого дела,

Только верное Amo в александрийском списке

Всё хватается за перо, за кусочек мела,

За короткую паузу голосового пробела

Перед произнесения непосильным риском.

Аня! Это опять я, Ира Писная, ты спрашивала, кто ещё из наших ну так вот — Юра Адаменко, Женя Ковалёв, Игорь Вагин, но я была только на Юркиной могиле.

* *

 *

Качели трогаются с места,

Как настоящий самолёт,

И как всё будет неизвестно,

Подумал маленький пилот,

Какие выплывут детали,

Кто остановит, даст сойти,

Когда слетит с ноги сандалик,

И солнце встанет на пути.

Винер Юлия родилась в Москве, закончила сценарное отделение ВГИКа. Прозаик, поэт. С 1971 года живет в Израиле. Постоянный автор “Нового мира”.

АЛОХА-ОЭ

детстве Поля мечтала жить на острове посреди океана. Не на необи-

таемом, наоборот, чтоб были добродушные гостеприимные туземцы, вроде Пятницы Робинзона Крузо или дикарей, которых открывал на океанских островах капитан Кук. Они встретят ее приношениями свежих овощей и фруктов, наденут ей на шею гирлянду из душистых цветов и напоят ее молоком кокосового ореха. Они будут говорить ей что-то вроде “алоха-оэ, эке-уна-уна”, но она быстро научит их говорить по-человечески, то есть по-русски, а потом и читать и писать — они окажутся очень понятливыми и старательными.

И благодарные туземцы выстроят ей на берегу океана уютную хижину из пальмовых ветвей. Молодые женщины будут наперебой стараться заменить ей мать, старые туземки будут ей добрыми и все прощающими бабушками, а старики станут учить ее древней туземной мудрости — у них ведь непременно должна быть своя древняя мудрость.

Легко догадаться, что дома у нее не было ни веселой любящей мамы, ни терпеливой ласковой бабушки, ни мудрого дедушки. То есть они были, а какие — не очень важно, ясно только, что совсем не такие, каких хотелось Поле. Туземный папа в ее мечтах не фигурировал, она просто не умела его себе представить, поскольку никакого папы не было и в здешней ее жизни.