Я сразу же поняла, что такое изменение моей психики произошло в результате перенесенной болезни. В том, что меня обидели, я винила себя. Мы, действительно, так устроены: если нас обидели, мы начинаем обвинять в этом себя, а не обидчика, как это ни странно. Мы можем придумать объяснение, почему виноваты мы сами, а не тот, кто нас обидел; мы можем не придумывать этого. Так или иначе, мы обвиняем себя, обижаем себя после того, как нас обидели извне.

В результате перенесенной болезни выдавилась и покинула организм душевная боль. Но эта душевная боль не являлась обидой. Это была сумма, связь обиды и обвинения себя в этой обиде; другими словами — связь обиды и сопротивления этой обиде. Связь была разрушена, я ее осознала. (Точно так же была осознана и разрушена связь физической боли с сопротивлением этой боли.) Я простила не обидчика, а себя за неспособность простить его.

Мне никак не удавалось простить этого человека: он не раскаивался в том, что обидел меня. Я давно уже чувствовала, что неспособность простить связана с неспособностью обидчика раскаяться. Если нас обижают, но потом глубоко и искренне раскаиваются, то нам очень легко и приятно простить такого человека.

С тех пор я приобрела иммунитет, и если меня обижают, но не раскаиваются, я больше ни в чем себя не виню. Про обидчика же я думаю, что воровству и недостойным поступкам по отношению к нам.

Если мы вводим человека в искушение и он нас обворовывает, то большая часть вины лежит все-таки на нас. Я часто объясняю пациентам: когда мы надеемся на человеческую порядочность, мы тем самым уже совершаем преступление. Надо ставить другого в такие условия, чтобы он был порядочным. Часто надежда на порядочность другого человека прикрывает элементарную лень и неумение вести дела. Если мы ставим себя в зависимость от другого человека, рано или поздно это спровоцирует его на плохие поступки. Надо не надеяться на то, что человек окажется хорошим, — надо помогать ему быть хорошим. Тогда не будет обиды и разочарования, если по слабости человек подведет. Слабый надеется на завтрашний день, а сильный этот завтрашний день обеспечивает.

Раньше я не понимал слова Христа: «Не заботьтесь о завтрашнем дне...» Потом оказалось, что это неточный перевод. Не следует тревожиться о завтрашнем дне, слишком переживать о том, что будет. Кто надеется на будущее, кто зависит от него, — тот и переживает. Надо заботиться о будущем, но не переживать о нем. Ведь будущее определено Богом. Переживание о завтрашнем дне, поклонение будущему — это есть неверие в Бога, неприятие Его воли.

Меня часто спрашивали:

— А как же относиться к русской пословице «На Бога надейся, а сам не плошай»?

Я отвечал встречным вопросом:

— А помните, что говорил Христос: «Богу — Божие, а кесарю — кесарево»? Мы Божественны по своей природе, поэтому внутренне главным решением всех вопросов является устремление к любви. А снаружи мы живем по законам человеческой логики: мы должны заботиться о себе и об окружающих, воспитывать себя и других, попеременно чередуя мягкость и жесткость.

Когда мы понимаем, что ненависть, обида и осуждение — это всего-навсего первобытные методы воспитания, тогда мы просто меняем их на более совершенные. Можно обидеться на человека, а можно подойти, искренне высказать ему свои претензии и таким образом помочь ему измениться. Ненависть, обиду и осуждение нужно заменить искренностью, настойчивостью и терпением. Где-то надо быть жестким, а где-то — мягким. Обида и ненависть являются подсознательным желанием убить, а это не лучший метод воспитания. Тот, кого убивают, меняться не захочет. А когда мы смотрим на обидчика как на объект воспитания, мы даем ему шанс на изменения.

Высший уровень воспитания другого человека — это непрерывная любовь в душе. Она позволяет измениться самому закоренелому, самому неспособному к покаянию обидчику. Подобное притягивает подобное. Какие мы внутри — так к нам относятся снаружи, причем не только люди, но и судьба.

Сопротивление, неприятие боли — это нежелание меняться внутри и идти для этого к любви. Боль — это не только разрушение, боль — это изменение. Если в момент боли человек отрешается, то любви становится больше, и тогда боль, данная судьбой для изменения души, уменьшается. Неумение принять физическую боль влечет за собой полное неприятие боли душевной и создает впоследствии много проблем.

Если мы видим Божественную волю во всем происходящем, нам легче удержать любовь, и тогда боль превращается в развитие, меняет нас в лучшую сторону. Если же мы видим только тех, кто нас обидел, тогда ненависть, страх и обида делают боль непереносимой, и она превращается в инструмент разрушения.

В конечном счете, все зависит от того, как мы воспринимаем мир и в каком направлении мы движемся.

* * *

Читаю Ваши книги уже третий год, до видео пока не добралась, — жила в городе, где их купит негде.

У меня очень странная история. Хочу поделиться и по возможности разобраться в ней. Мне 21 год, живу и работаю в Москве 8-й месяц.

Когда мне было 18, переехав в другой город, начала заниматься спортом. Познакомилась с мужчиной-тренером. Через какое-то время мы начали встречаться, первый сексуальный опыт был с ним. Через 3 месяца забеременела, случился выкидыш. Через 5 месяцев я сделала так, что мы расстались. Потому что устала быть любовницей, прекрасно понимая, что большего я не получу. Перестала заниматься каратэ.