— Понятно, мэм — согласно кивнул головой капитан Риц-Дэвис — я могу еще ознакомиться с делом оперативной разработки на Воронцова?

Макинтайр почему-то вопросительно взглянула на Бернштайна, тот едва заметно кивнул головой. Черт, уж не Бернштайн ли реальный директор службы, ведь официально он подчиненный Макинтайр.

Интересно, интересно.

Мисс Макинтайр встала из-за стола и вышла в другую комнату, смежную — она считалась комнатой отдыха, но там был сейф. Вернулась она с пухлым, переплетенным с помощью пеньковой веревки и опечатанным делом.

— Имейте в виду, капитан — дело строго секретно.

Капитан и сам это видел. Стандартная для таких дел пометка UK EYES ALPHA [63] , дальше словосочетание НРТ, свидетельствующее о чрезвычайной опасности разрабатываемого. Дело было открыто в девяносто шестом году, для обычного мало интересующего службу человека оно было слишком пухлым. Пометка НРТ и вовсе наводила на невеселые размышления — если этот парень убил троих САСовцев, причем не из засады а перехватив инициативу — у него не будет проблемы убить и четвертого.

— Спасибо, мэм. Я изучу это в своем кабинете.

— Выносить из здания нельзя — тревожно сказала Макинтайр.

Черт, да что с ними сегодня такое?! С чего они все наложили в штаны?! Хотя в одном случае — получается в трусы, с типичным для британского офицера цинизмом подумал Ритц — Дэвис.

— Я понимаю, мэм. Мне всего лишь нужно пару часов. Потом я занесу вам дело. И еще…

— Что еще, капитан? — не предвещавшим ничего хорошего тоном спросил Бернштайн

— Вы упоминали о том, что объект уничтожил троих оперативников САС. Они работают всегда четверками, стандартный разведывательный патруль. Так?

— Продолжайте, мистер Риц — Дэвис…

— Четвертый член патруля, тот который выжил. Я так полагаю, мне будет небезынтересно встретиться с ним.

И снова двое старших директоров службы переглянулись то ли как заговорщики, то ли как нашкодившие школьники. Капитану пришло на ум — что вполне возможно, операция против русского не была санкционирована сверху, и теперь этим двоим придется отвечать за гибель трех британских военнослужащих, если они не заметут следы. Если русский будет мертв — то, учитывая его послужной список, они огребут по выговору за несанкционированные действия. Но если трое солдат САС погибли, русский жив и готовится нанести ответный удар, русская (или североамериканская) разведка в ярости — то содеянное грозит как минимум увольнением.

Если это так — то это предельно хреново и для него тоже. Потому что, работая на этих двоих, он из офицера на тайной службе Ее Величества превращается в соучастника преступления. И эти двое его сдадут, как только запахнет жареным — бросят его на съедение русским или североамериканцам. Или самому русскому — у него как раз будет очень подходящее настроение для общения с попавшим в переплет британцем.

— Для чего? — спросил Бернштайн.

— Сэр, по делу я вижу, что объект чрезвычайно опасен. Мне нужно поговорить с уцелевшим, чтобы понять — как именно мне надо действовать. Это не шутки.

— Что может сказать вам человек, проваливший задание? — раздраженно сказала Макинтайр. Она научилась посылать людей на смерть, сидя в этом кабинете — но сама не имела дела ни с чем опаснее офисного карандаша.

— Мэм, я специалист по подобного рода делам. Со всем уважением к вам, позвольте все же мне судить, будет полезна такая встреча или нет.

И снова — то же самое быстрое, вороватое переглядывание.

— Нет — сказал Бернштайн — нет, нет и еще раз нет. Категорически — нет. Это невозможно. Тема закрыта.

Вместе с Бернштайном, они вышли из кабинета директора службы. За то время, пока они преодолевали расстояние от кабинета директора до кабинета самого Бернштайна — ни один из них не проронил ни слова.

В кабинете — Бернштайн ослабил узел галстука, насколько капитан знал своего непосредственного начальника — это означало, что разговор пойдет в несколько неофициальном ключе…

— Вы напрасно так разговаривали с Макинтайр — негромко сказал Бернштайн — она очень злопамятна, хотя по ней не скажешь. Этот разговор будет занесен вам в минус.

— Пусть занесет в минус своей подружке — откровенно схамил капитан — я не собираюсь играть в эту игру с завязанными глазами

Начальник Особой инспекции выразительно обвел глазами кабинет. Во всех кабинетах было установлено аж тройное остекление с генератором белого шума, кабинеты постоянно проверяли — но свои жучки, жучки, поставленные внутренней контрразведкой, чистильщики из Штаб-квартиры Правительственной связи не замечали.

Но капитану сейчас нужно было другое. Из перемигиваний и переглядываний в кабинете он понял одно — Бернштайн не может в этом деле надавить на него. Следовательно, это он, капитан Риц-Дэвис должен надавить на своего начальника, чтобы получить дополнительную информацию. Или еще что-то.