— Жизнь вообще несправедлива. Учись просить, Телли.

— Я прошу. Прошу вытащить меня отсюда.

— Не слишком вежливо.

Песок щекотал шею, давление становилось невыносимым, голова кружилась, мир уплывал от нее.

— Ненавижу тебя.

Он вздохнул:

— Почему ты так упряма?

— А ты сам? — Ее глаза наполнились слезами, и смахнуть их не было возможности. — Ты знаешь, что я не могу выбраться отсюда без тебя, но заставляешь меня умолять, а это жестоко.

— Отказ просить о помощи еще хуже. Это ведет к смерти, и это глупо.

— Каких слов ты ждешь? Что хочешь услышать? Тэа — ты великолепен. Или, Тэа — мой идеал. Ты этого хочешь?

Уголок его рта дернулся.

— Вполне удовлетворительно, Женщина, но на самом деле я ждал слова «пожалуйста».

Одним гибким движением он поднялся — лишь взметнулись полы белого халата. Подошел к своей лошади, вытащил веревку, привязал ее к седлу и вернулся к яме.

Потом скрутил веревку наподобие лассо и накинул Телли на плечи, убедившись, что держится петля крепко. Свистнул лошади и вытянул Телли из песка.

— Спасибо, — прохрипела Телли, чувствуя текущие по щекам слезы. Отерла сначала одну щеку, затем вторую.

— Не стоит благодарности. — Тэа снова подозвал лошадь. Вскочив в седло, протянул руку Телли. — Поехали домой.

Телли замерла. Отшатнулась.

— Проблема, Тэа. Там не мой дом.

— Опять пришли к тому же, — процедил он сквозь зубы.

— Да.

— Смотри сама. Песок после вчерашней бури еще не улегся. Могут быть другие ловушки. Если ты действительно хочешь тут остаться, отлично. Но я возвращаюсь домой.

Телли ощутила невероятную слабость.

— Не хочу.

— Тогда ты принимаешь мою защиту?

На глаза навернулись новые слезы, но она не стала их вытирать.

— Нет. — Обернулась, оглядев пустыню, превратившуюся в громадную тюрьму, и подумала: когда же это кончится? Поступиться своим миром? Своей жизнью? Мечтами? Телли знала, что стоит однажды сказать «да» — и возвращения назад не будет.

Тэа тихонько выругался и, подхватив Телли, усадил перед собой. Его рука, удерживающая девушку, была на редкость сильной, не давая ей шелохнуться.

— Сцена становится знакомой, — сказал он, прижимая ее еще крепче.

От прикосновения его теплой груди к своей спине Телли задрожала.

Вот они и вернулись. Люди Тэа высыпали из палаток, глядя, как он останавливает лошадь, но ни один не посмотрел в сторону Телли. Дурной знак, подумала она настороженно.

— Ты не удержишь меня здесь, — прошептала она. — Я сбегу при первой же возможности. Не перестану сбегать.

— Ты чуть не умерла во время бури, провалилась в зыбучие пески. Чего еще тебе надо?

— Не знаю, но начинаю думать, что попасть на обед к змее предпочтительнее, чем оставаться с тобой.

— Слушай, — Тэа спрыгнул вниз и стащил ее, — это нечестно. Мы еще и не спали вместе. Вполне возможно, что тебе понравится быть моей женщиной.

— Никогда.

Он неодобрительно крякнул и широким шагом направился к своей палатке, все так же крепко удерживая Телли за запястье.

— По крайней мере прибереги свое суждение до тех пор, пока я тобой не овладею. — Тэа втолкнул ее внутрь. — Что я и намерен сделать, — помолчал, оглядев ее с ног до головы, — как только ты помоешься. Ты, моя милая, воняешь.

— Воняю? — Ее голос поднялся до пронзительно высокой ноты. — Очень мило, в особенности учитывая, что ты держишь меня в паршивой палатке, кормишь одним жестким козьим мясом и поишь козьим же молоком. Тут нет приличной ванны, нет шампуня, лосьонов. Ничего. Я думала, шейхи живут в роскошных дворцах с бассейнами и фонтанами. Но нет. Меня похищает шейх, у которого все богатство — десяток задрипанных палаток.

Тэа сжал челюсти.

— Ты забыла моего коня.

— Забыла. — Ее грудь поднялась и опала. — Но одна лошадь королевства не заменит, шейх аль-Тэа…

— Эль-Тэа.

Она нетерпеливо отмахнулась.

— Суть в том, что мы ищем Аладдина, а где он? Где джинн, чтобы украсить жизнь? Ты, может, и шейх, эль-Тэа, но не моей мечты.

— Довольно. — Тэа рывком притянул ее к себе. — Возможно, у тебя другое представление о нас, но то, что есть, я заслужил потом и кровью. Так что прекрати. Прямо сейчас. Понятно?

И с силой прижал к себе. Ее обдало жаром, желание смешалось со стыдом. Она хотела его, хотела и одновременно понимала, что все, с ним связанное, смертельно, убийственно для нее.