Со стороны поглядишь – прямо какое-то первобытное существование, но пока оно меня устраивало. И потом, много ли человеку нужно для счастья? Достаточно лишь сытно поесть и сладко поспать. Это уже потом появляются прочие желания, которые психологи почтительно называют духовными потребностями, но в отсутствие цивилизации и привычного социума последние отнюдь не спешили выползать из глубин моего подсознания. Поэтому жизнью я был вполне доволен.

Разумеется, для полного счастья был необходим контакт с противоположным полом, но об этом я лишний раз старался не вспоминать. Чего нет, того нет. Не Мурку же мне рассматривать в качестве сексуальной партнерши? Уж до этого, я надеюсь, у нас с ней не дойдет. Хотя погладить ее я все же осмелился. Исключительно ради любопытства и не больше! Реакция пантеры меня слегка озадачила – она никак не отреагировала, поэтому я даже не смог понять, понравилось ей или нет, и больше подобных экспериментов не ставил.

Не стоит думать, будто я окончательно превратился в дикого зверя. Сырым мясом я больше не питался (ведь лучше потратить некоторое время, но в результате получить от еды удовольствие), мылся регулярно, про одежду не забывал (хотя последнее не в эстетических целях, а в защитных – когти мелких тварей не могли добраться до моей кожи через найденную в каком-то шкафу куртку, послужившую великолепной заменой серому балахону), а недавно даже генеральную уборку в логове сделал (заодно от мух, которых привлекали обглоданные кости, избавился). Короче – я от своей цивилизованности (а вернее, от ее остатков) отказываться не собирался.

Что интересно, сожительство (если здесь уместно это слово) с пантерой оказалось куда полезнее, чем я думал. Теперь мало того, что ночами я спал спокойно, так еще и дни стали менее насыщенными схватками. Чувствуя кошачий запах, которым успела пропитаться моя одежда, многие одинокие хищники спешили убраться с моего пути подальше, а остальные долго думали, прежде чем напасть.

Жаль только, это не распространялось на насекомых, летучих мышей, змей и прочих мелких тварей, привыкших больше полагаться на слух и зрение. К последним относились колобки, которые оказались совершенно безбашенными и отказывались демонстрировать малейший проблеск инстинкта самосохранения, бросаясь на меня сразу, как только замечали. С ними приходилось быть очень осторожным, ведь в домах иногда обнаруживались весьма многочисленные выводки этих зубастиков.

Опаснее были странные создания, названные мной десантниками. Они походили на большую лягушку, по которой проехался трактор – плоские, четырехлапые, с уродливыми бородавками, и обладали способностью менять цвет своей шкуры. Как правило, данные твари маскировались на потолке, откуда десантировались на ничего не подозревающую жертву и впивались в нее острыми зубами. И хотя диаметр расплющенных лягушек не превышал полуметра, их яд обладал мощным парализующим действием.

Впервые столкнувшись с десантником, я едва сумел оторвать его от своего плеча, а потом, почувствовав неладное, смог-таки выбраться на улицу и привлечь внимание ковылявшего неподалеку зомби, жизненная энергия которого помогла снять паралич, к тому времени охвативший левую часть туловища. С той поры я начал уделять потолкам особое внимание, однако обнаружить десантников удавалось не всегда.

Ежедневные тщательные обыски приносили неплохие результаты. Моя коллекция оружия увеличилась втрое, дорогие интересные безделушки уже занимали пару сумок, а туалетной бумагой я себя обеспечил на годы вперед. Кроме этого, я обновил гардероб, отыскав запас крепкой одежды, не распадавшейся от старости и не походившей на решето благодаря усилиям моли. С обувью было глухо, так как все сапоги и ботинки либо не подходили мне по размеру, либо за давностью лет пришли в негодность. Попадались деньги с драгоценностями, и мой мешочек с монетами значительно прибавил в весе, а количество колец, цепочек, сережек и прочей бижутерии прямым текстом говорило, что побывавшие здесь мародеры действовали спустя рукава.

Попутно я подметил любопытный факт – на украшениях не было никаких камешков. Либо все неразграбленные тайники мне попадались в домах людей среднего достатка, которые не могли позволить себе купить приличные драгоценности, либо в этом мире в ювелирном деле камни вообще не использовались, что наталкивало на определенные мысли.

С увеличением количества находок все острее становился вопрос их хранения. И хотя живых людей я не встречал уже очень долго и подозревал, что кроме меня в округе двуногих вообще нет и в ближайшем будущем не будет, все равно просто так бросать ценности не стал. Вместо этого я устроил два схрона, с которыми провозился полдня. Первый располагался в городе, в углу центральной площади. Там я поднял десяток камней, найденной лопатой вырыл яму и сложил в нее почти все оружие. Землю я, разумеется, не поленился оттащить в один из внутренних дворов, поэтому после того, как булыжники вернулись на место, обнаружить мой тайник стало нереально.

Второй схрон я оборудовал за городской стеной, потому что разбирать мостовую оказалось тяжеловато. Здесь я просто вырыл глубокую яму, куда и положил все то, что можно было выгодно продать в цивилизованных местах. Этот тайник устраивался по всем законам шпионажа и был двухуровневым – в самом низу лежали наиболее ценные вещи, затем шел солидный слой земли, а у самой поверхности я оставил те, что было не жалко потерять, после чего завалил место камнями.

В теории, тот, кто захочет покопаться в нем без моего ведома, должен будет удовлетвориться фальшивой захоронкой, а что выйдет на практике – фиг его знает. В принципе, можно было бы и не надрываться, ведь я даже не представлял, есть ли поблизости цивилизация, куда все это добро следует волочить, но с моей запасливой натурой спорить было бесполезно. Проще было уступить и в результате получить боль в спине, мозоли на руках и долгожданное душевное спокойствие.

В таких делах и заботах промелькнула неделя. А потом произошло долгожданное событие – я нашел карту. Нет, не в самом последнем осмотренном доме, как предполагал изначально. К этому времени я успел исследовать три пятых всего города, так что обижаться на судьбу-злодейку не стал. Тем более найденная карта была нарисована на стене, и, если бы я не сосредоточивался на ворошении разного хлама, простукивании половиц и всего прочего, давным-давно ее увидел бы. К сожалению, находка оказалась не самого лучшего качества и содержала множество серых пятен. Именно серых, так как в некоторых местах штукатурка с краской успела отвалиться, обнажив камни. Но все-таки это была карта, которую я принялся изучать.