А что произошло с самим Лео, то есть со Львом Иосифовичем Холминым? Так-так-так… российские газеты отреагировали оперативно, но коротко: да, такой человек действительно работал в одном из НИИ, но не имел никакого отношения к упомянутым им проблемам. И, вообще, в то время был молодым МНС – младшим научным сотрудником, – которым у нас, в России, доверяют лишь пробирки мыть и чай приносить уважаемым коллегам. Какие материалы государственной важности? Какие секретные документы? И в Англию он перебрался только в погоне за наживой. А теперь пиарится…

Ну, другого от официальных СМИ и ожидать не приходилось. Но ведь кто-то у нас отнесся к этому с максимальной серьезностью! Вон, Снайп, которому я дал изучить материалы по Хартфилду, вынес свое профессиональное заключение: там «работали» наши ребята из «органов». Характерные переломы и следы на теле жертвы от молотка – его самого так учили работать («Почему-то в «органах» никогда не доверяли «химии»), операция прикрытия с отлетом в Венесуэлу, труп не оставили в доме, не сожгли, а утопили… И еще другие мелкие детали вкупе говорят: «наша» работа! Профессионалам надо доверять! Стоп-стоп-стоп… Профессионалам…»

Журналист вернулся к компьютеру и начал мельком просматривать уже прочитанные им отчеты в головной институт. Вот: «отсек». Ладно, отсек может быть и лабораторным, например. Дальше… «имитация пробоины» и, наконец, «торпедный аппарат». Теперь Талееву был нужен другой профессионал. Гера тут же схватился за телефон и вызвал к себе на дачу капитана 1 ранга Редина. Еще он позвонил Вениамину, чтобы тот уже более целенаправленно покопался в доступных материалах, но на звонок никто не ответил.

«Странно. Хотя… наверно, очередная Элька отвлекает. Свяжусь позже».

Появившийся через полтора часа Сергей тут же с головой ушел в работу. На гостеприимное предложение хозяина «взбодрить» начало трудового процесса, Редин ответил таким взглядом, что журналист понял: северное «шило» еще бродит по многострадальному организму моряка – и не стал настаивать.

Результаты Серегиной работы не заставили себя долго ждать. Капитан 1 ранга отыскал и «радиоактивное загрязнение», и «поломку винтов», и такие отдельные слова, как «глубина», «фреон», «турбина»… Потом в полном молчании выпил чашку крепчайшего кофе и вынес свой профессиональный вердикт.

Не подлежит сомнению, что эксперименты новосибирского НИИ проводились на борту подводной лодки. Не «сымитированной» в лабораторных условиях и даже не стоящей на приколе у причала, а самой боевой, атомной, стратегической, находящейся в длительном автономном плавании и принадлежащей Северному флоту!

Талеев и Снайп только распахнули рты. Потом Гера потыкал пальцем в монитор и спросил:

– Это ты все оттуда?

– Нет! Так, для смеха придумал… Чего глупости-то спрашиваешь, а?

– Но это… невозможно! Я же сам читал. И не один раз. Откуда ты все это взял, Серж? Там же ни слова…

– Вот как раз слова-то там и есть. Мизер, конечно, для такого количества материала, но когда за дело берется специалист…

Гера приложил руку к груди и склонил голову в поклоне.

– …ты же сразу поверил выводам Снайпа о хартфилдском деле. А я вот ничего подобного и предположить не смог бы, хоть сто раз читай…

– Так элементарно же…

– Погоди, Виталик!

Снайп послушно замолчал.

– …А ты, блестящий журналист и талантливый писатель, разве не сможешь по нескольким страницам книги определить руку мастера? То-то!

Редин передохнул и уже вполне миролюбиво продолжил:

– Могу, конечно, кое-что пояснить. Исключительно по настоятельным просьбам рукоплещущей публики…

Талеев и Снайп синхронно зааплодировали.

– Внимайте! Ну, о подводной лодке ты сам начал догадываться, Гера. Иначе бы не вызывал меня. То, что атомная, – «радиационный фон», «радиоактивное загрязнение» и другие «проговорки». Дальше: писавшие отчет сами «пропитались» духом реального плавания. Обрати внимание: группы людей они называют «сменами» и «вахтами». А лодочная вахта заступает на смену как раз в плавании… Ну хватит!

– А почему Север-то?

– Талеев, у тебя «замылился глаз», ты стал невнимательным. А я обратил внимание на квитанции об экипировке сотрудников НИИ. Унты, меховые полушубки, шапки-ушанки…

– Сдаюсь! – Журналист поднял вверх обе руки.

– Ты, Гера, послушай самое занимательное. Из текстов отчетов я делаю вывод, что на борту субмарины имитировали – причем тайно от задействованных подопытных – различные аварийные и стрессовые ситуации. Ну а потом изучали реакции подвергшихся определенному воздействию людей…