Тойоту цвета «мокрый асфальт» Верка увидела сразу. Тем более что из заднего окна выглянула Капризка и показала сестре язык. И сразу же спряталась. Тадеуш сидел за рулём.

Верка подошла поближе и остановилась, не зная, что делать дальше. Тут юноша за рулем как бы подпрыгнул (Верка почему-то подумала, что Капризка сзади ткнула его чем-нибудь острым), распахнул дверцу, схватил с переднего сидения огромный букет (Верка так пялилась на юношу, что букета не заметила) и бросился к Верке.

— Здравствуйте, Вера! Мой сон сбылся — я вижу вас! — закричал Тадеуш и неожиданно опустился на одно колено, протягивая Верке букет.

Верка обмерла и стояла как столб. Идущие мимо люди оглядывались на происходящее. Стоящие невдалеке милиционеры из числа наблюдающих за рынком весело ухмылялись. Именно для них, по замыслу Тадеуша, и был разыгран этот спектакль. Если что, они обязательно вспомнят и девушку, и юношу с букетом, стоящего перед ней на коленях.

Верка наконец пришла в себя и осторожно взяла букет.

— Здравствуйте, пан Тадеуш, — прошептала она.

— Можно просто Тодя, — Тадеуш добродушно ухмыльнулся и помог Верке сесть в машину. — Ну что, ребята, поехали?

— Поехали, — раздалось из-под клетчатого пледа, вольно раскинувшегося на заднем сидении.

Капризка, не признаваясь себе, переживала за сестру. Вот сейчас Верка начнёт болтать всякие глупости, и симпатичный Тадеуш сразу поймёт, какая она дура. Но переживала Капризка напрасно. Потрясённая происходящим, Верка молчала и даже на прямо обращённые к ней вопросы Тадеуша отвечала односложным «да» или «нет». Тадеуш думал при этом, что девочка вполне мила и, кажется, не болтлива. Это качество он в девушках очень ценил.

— О, вы наконец-то приехали! — обрадовалась Аи, пригласив всех в гостиную. — то я уже волноваться начала… А ко мне милиционеры приходили!

— Какие милиционеры?!

— Молодые совсем. В форме. Они вокруг походили, в окна позаглядывали и ушли. Я их заранее почувствовала, всё выключила и сидела тихо.

— Ну, это теперь всё равно, — решительно заявила Капризка. — Потому что мы сейчас отсюда уезжаем… И ещё, Аи, вот что я хотела тебе сказать. Ты только не нервничай. Твой брат нашёлся и опять потерялся…

— Как это — нашёлся и потерялся?

— Ну, в общем, похоже, что он у озерской шпаны живёт. Добровольно или как бы в плену — этого мы пока не знаем. Но ты не волнуйся — узнаем обязательно.

— Может быть, я сама туда пойду? И спрошу?

— Ну да, только тебе туда и соваться! Я тебе по дороге всю историю расскажу, ты просто закачаешься… Полезай вот сюда под плед. Это у нас как бы маскировка. От ментов. Видишь, и к тебе менты приходили. Значит, маскировка — правильно!

— А я что говорил! — удовлетворённо кивнул Тадеуш, ласково беря за локоть совершенно ошеломлённую Верку и подсаживая её в машину. Молчаливая, спокойная девушка нравилась ему всё больше и больше. Другая на её месте уже тысячу вопросов задала бы…

— Эй, Баобаб, постой! — Альберт с трудом нагнал широко шагающего по улице одноклассника. — Вот! — он протянул Баобабу связку ключей с брелком-черепом.

— Чего это? — вытаращил глаза Баобаб.

— Вы же её, Аи, сегодня забираете с дачи. А куда денете?

— Не знаю. Тодька сказал: придумаем что-нибудь. А это — что? — Баобаб кивнул на ключи.

— Это ключи от квартиры. Пустой. Отец снимает её для своей… для своей аспирантки. А сейчас они вместе в Швецию уехали, на конференцию, и потом… в общем, недели две их точно не будет…

— Так отец тебе, что ли, ключи оставил?

— Нет, я их украл, — твёрдо сказал Альберт.

— Спасибо, конечно, — Баобаб покачал головой. — Но ты же говорил, что в эти игры не играешь. Чего ж теперь?

— Когда стреляют и прочее, это уже не игры, — сказал Альберт, глядя Баобабу прямо в глаза. — Я так решил. Берёшь?

— Беру! — кивнул Баобаб и протянул Альберту широкую ладонь, похожую на лопаточку для котлет. Альберт коротко, но сильно пожал её.

Аи с дачи увезли, и сразу стало очень скучно. Сидеть под домашним арестом под присмотром Лены — фу!.. В школу не пускают (мама достала справку у знакомого педиатра, и теперь Маринка как бы болеет). И даже вкусного в холодильнике ничего нет. Прибегала Лилька, которая всегда всё знает (хотя ей стараются ничего не рассказывать), рассказала, что Аи теперь живёт в квартире любовницы отца Альберта, которая уехала в Швецию, и там в ванной такие потрясающие зеркала, и такая косметика… и… Господи, и откуда только Лилька всё узнаёт? Ясно же, что никто её в эту квартиру не пускал…

Заходила на минутку Капризка (вот кому везёт, находится в самой гуще событий, и под домашний арест её не сажают, видимо, её маме всё фиолетово), приносила ключи от дачи, сказала, что дачу вычислили менты и что, если её спросят, Маринке лучше всё отрицать, потому что доказать они всё равно ничего не смогут.

Тут Маринка почему-то вспомнила Никиту и подумала, что на даче наверняка осталось множество отпечатков пальцев и всяких других следов. Капризка сказала, что они там прибрали. Прибрали — это для мамы с папой, но не для милиционеров же… А если они сделают там обыск?