– Все понятно, не тяни время. Ты сказал «такая-то сумма». Какая такая?

– Думаю я… – Лобачев мерно постукивал пальцем по столу. – Ошибиться тут нельзя. Крыша у нее хорошая! Очень крепкая крыша.

– Но времени мало… Мы вручаем ультиматум Елагиной – и два дня на перевод денег… Никуда они не денутся!.. Пиши, Елизавета: три лимона.

– Так опять плохо будет делиться… на троих.

– Нам бы всё это получить, Елизавета, – усмехнулся Лобачев. – А разделить я тебе помогу – в столбик делить будем, с дробями… Ну и по Павленко запиши две сотни. Он нас на живца хотел взять, хитрюга. А мы сорвались!.. Правда, его будем обдирать в последний момент. Его ребята квалифицированно работают. Это не костоломы.

– Итак, – начал подводить итог Панин – готовность: два дня. В среду утром забрасываем самодур с шестью крючками.

– Привет, ребята, привет! Игорь, жена-то где? Где уважаемая Галина Петровна? – Дибич радушно встречал друзей на своей даче.

– В Крыму жена. С детьми. Завтра прилетают. У Красновых они, помнишь их?

– Конечно, помню… Но Крым – это особая статья. Это любовь моя ненаглядная! А сейчас еще политика. Но сегодня – ни слова о политике. Иначе вся наша энергии в пар уйдет.

Дибич разгладил усы и улыбнулся:

– Я же хохол. Я часами могу спорить, и иногда с разных позиций: посмотрю – какой собеседник – и прыг на противоположную сторону.

– Точно, – подтвердил Савенков, – и всегда будешь прав. В каждой позиции своя правда есть. Кроме самых крайних.

– Да, – мрачно вставил Павленко, – такие есть крайние… Недавно со старым знакомым встречался. Неглупый вроде мужик был, кадровик в тресте. Сын у него банкир, всех родственников подкармливает. А этот чудик – хуже Зюганова! Самый твердокаменный коммунист… Встретил меня, и говорит мне злобно, с расстановкой: «Ты, говорит, пред-при-ни-ма-тель! Мы, говорит, как к власти придем, таких, как ты, будем вешать на столбах»… И зубы у него скрипят, и смотрит на меня, как председатель тройки в тридцать седьмом… Мне жутковато стало. А ведь могут…

– Так, завелись! – с усмешкой вскричал Дибич. – Я сказал: ни слова о политике! Скоро Вадим Рогов приедет. Покалякаем… Он вчера у тебя, Сергей, работал. Криминалисты в твоем офисе ковырялись… И есть у Рогова что-то очень важное и срочное. Детали по телефону не сказал… Давайте я пока хозяйство вам покажу. Вот стану генералом, буду особняк строить, им положено. Генерал без особняка – это теперь подозрительно.

Дача у Дибича действительно была средненькая – не особняк. Старенький подгнивший дом на четыре комнатки. Но близко от Москвы, десять соток. Дорога, вода, электричество – все на месте. У соседей – телефон. Много зелени, мало грядок. Яблони в цвету. Благодать!

За домом на небольшой лужайке стояла самодельная кирпичная печь, в которой вовсю горел огонь. Рядом на большом столе, сбитом из толстых досок и служившем, очевидно, в обычное время верстаком, были демонстративно разложены посуда и продукты. Дибич встал за верстак, как за прилавок, и позвал Савенкова:

– Оценивай, Игорек. Критикуй, если сможешь. Все по твоему списку и все точно до мелочей. Не умеем плохо работать!

– Да, – согласился Игорь, – на первый взгляд все в порядке. Будет знатный плов.

– Ишь ты, – немного театрально обиделся Дибич. – Ты слухай, Павленко. «На первый взгляд.» Какие мы недоверчивые. А ты смотри на второй взгляд, на третий. Казан, смотри, с толстыми стенками и на пять литров. Такой ты просил?

– Такой, такой…

– Нет, ты, Сова, дальше смотри: рис тоненький, длинненький, беленький. С утра вымыт и в воде замочен. Нормально?

– Все нормально…

– Дальше смотри, – не унимался Дибич. – Баранина. Да я на рынок за ней ездил. Видишь, вырезка да ребрышки. Не шея и не задница баранья. Порядок?

– Да, все в порядке…

– Тут вот лучок, чесночок, морковочка… Тебе подмастерье нужен? Ты обычно с Галюнчиком своим работаешь, а сейчас – осиротел. Так я готов к тебе в поварята.

Тем временем Савенков засучил рукава, поставил казан на огонь и вылил туда стакан масла.

– Масло раскалиться должно, а мы давайте пока с бараниной работать. Ее на три части надо: отдельно сало, отдельно кости, и то, что в плове будет – мясо и ребрышки мясные. Это все некрупно, со спичечный коробок…

Дибич переглянулся с Павленко и начал серьезно, не то ироническим, не то философским тоном:

– Ты погляди на него, Павлик. Он ведь, как бог, у плиты стоит. Ой, как же его жинке повезло! И главное, она того не скрывает. Так на него постоянно влюбленными очами и зыркает. И ему с ней повезло. Гарна дивчина!..

– Да, – грустно улыбнулся Павленко, – семейная идиллия. Мне пример с него надо брать… Передовик семейной жизни.

– И заметь, Павленко, – продолжал тем же тоном Дибич, – он и в труде не из последних. Так тихо-тихо, а полковника раньше меня получил. А полковников у них зря не давали.