Шрифт:
– Есть. Даже с открытой Шенгенской визой.
– На Альпы хочешь посмотреть?
– Хочу, если для дела надо.
– Очень надо! Завтра едем с тобой на родину Моцарта.
– В Зальцбург.
– И в Зальцбург, и в Веночку. Надо для общей страховки в ячейку австрийского банка закладку сделать и местному адвокату оставить завещание.
– С распоряжением: «Вскрыть после нашей смерти?»
– Угадал, Олег!
Они лежали рядом и старательно делали вид, что спят. Каждый думал и своем, но их мысли все время сходились в одной точке: «Завтра Роман приведет Марину Славину. Или Глебу надо тихо вернуться к законной жене, или будет большой скандал. И то, и другое плохо…»
Глеб Славин был женат уже двадцать лет. Нельзя сказать, что он не любил Марину. Но и нельзя сказать, что любил. Он просто нормально с ней жил. Без скандалов и всплесков страсти…
Странно, но именно здесь, в чужом доме, скрываясь и от бандитов, и от правосудия, именно здесь он ощущал себя свободным и счастливым. И все это давала ему непутевая и взбалмошная Татьяна Пронина.
Удивительная женщина! Она влекла его, хотя по трезвому размышлению была ничем не лучше его жены. Даже уступала по всем параметрам. На кухне она была не в своей тарелке: дальше бутербродов и китайских макарон ее фантазия не шла… Если жить с ней, то об уюте можно забыть. Трудно даже представить, что Татьяна будет подбирать обивку мебели в тон обоев и штор, и что вещи будет класть в шкаф, а не на стулья… Но самое главное, она была непредсказуема она не могла планировать свои действия не только на неделю или на день, но даже на ближайший час.
И все-таки Татьяна влекла к себе Славина. Прав был старик Фрейд: миром правят не вожди, не законы классовой борьбы, а наши подсознательные влечения.
Жена Славина любила порядок и была пунктуальна во всем, даже в сексе. Законы семейной жизни говорили, что ей следует выполнять супружеский долг и она подчинялась, постепенно вписав это дело в расписание своих хозяйственных забот. Воскресенье, понятно, – день отдыха. Суббота – уборка квартиры. Четверг – стирка. Вторник – рыночный и магазинный день. Свободными оставались понедельник, среда и пятница. В эти три дня в неделю она безропотно принимала совершенно непонятную ей страсть мужа и стойко терпела это, как неизбежную часть семейной жизни.
Вскоре страсть Славина поутихла и из расписания сама собой вылетела среда. А через пять лет и пятница… Марина быстро заменила освободившееся время другими более полезными делами, а Глеб в эти часы заменял ее другими женщинами. Теперь уже для него вечер понедельника стал не самым приятным супружеским долгом, который он старался выполнять добросовестно. Хочешь, не хочешь, а надо!
Раньше Славин никогда не занимался самоанализом в этой тонкой сфере. Где тонко, там и порваться может. Пусть уж лучше идет, как сложилось! Постоянная, верная, уютная жена, и часто сменяемые любовницы, лица которых вскоре забываются и к которым не успеваешь прикипеть душой за короткие часы встреч.
Никогда раньше Славин не ночевал ни с кем, кроме жены. В кровати лежал со многими, но ни с кем не спал. В этом смысле Татьяна у него была первая. И не одну ночь он с ней провел, а уже больше месяца… Завтра приедет жена. Надо возвращаться к ней, но не хочется. А чего хочется? Чем эта Пронина его так к себе привязала?
К середине ночи Славин понял простую вещь: во взаимоотношениях с женщинами он очень редкий мужчина. Ему важно не самому получить удовольствие, а подарить радость. Марина молча отдавалась и он стал воспринимать ее, как резиновую куклу. А Татьяна брала его и не стеснялась показать, что он делает ее счастливой… Нет, к жене он не сможет вернуться. Даже встречаться с ней нельзя. Убежать бы куда-нибудь!
Татьяна в этот момент думала о другом, но последняя фраза совпала: «Нет, жене я его не отдам. Убежать бы куда-нибудь! В Москву нельзя. И в Протвино нельзя… А не мою дачу на Оке можно! Дом, правда, не такой большой. Не кирпичный. И даже не деревянный. Маленький фанерный домик. Но есть электроплитка. И вода не за километр, а гораздо ближе… Зимовать там сложно, но до октября прожить можно…»
Они одновременно повернулись навстречу друг другу. Татьяна включила свет:
– Немедленно бежим, Глеб! Через час рассвет и будет поздно… Берем только самое необходимое… Ты согласен?
Глеб кивнул… Сборы были недолгими. Через двадцать минут они подтащили к забору лестницу.
Они знали, что в полночь Савенков и Олег покинули дом. Был разговор, что калитку они открывать не будут, а перелезут через забор. Но у участка четыре стороны. Мудрый Савенков уходил через соседские огороды, бурьяны и перелески без дорог и тропинок.
Глеб с Татьяной перемахнули кирпичную стенку с фасадной стороны. Впереди была дорога между участков, дальше по лесу, за которым поселок с остановкой московского автобуса.
Страшно им не было – в такую рань все бандиты еще спят…
Все люди делятся на сов и жаворонков. Но есть среди ночи час, когда спят и те, и другие. Опытные люди грабят банки и угоняют из-под окон машины с трех до четырех. В это время и совы уже спят, и жаворонки еще не проснулись…
Здесь начинался лес и это было единственное место, где сходились две дороги, ведущие от дачных участков к поселку.
Еще вчера вечером они загнали свою «Ниву» между берез и кустов орешника. Дорога была рядом, в двух метрах за лобовым стеклом. Выломав несколько веток, они обеспечили себе обзор, а их самих почти не было видно.