Шрифт:
— Товарищ лейтенант, вас опять вызывает «Беркут», — доложил Бушуеву заряжающий.
А что могли сказать комбригу Иволгин и Бушуев? Снайпер держит танки — кто в это поверит?
Бушуев, включившись в радиосеть, сразу же услышал накаленный гневом голос Волобоя:
— Что вы там стоите, как извозчики на бирже?
— Все перепробовали, не помогает.
— Вы с ума спятили: снайпер держит танки!
Гнев Волобоя никогда не нагонял страха на подчиненных. Хуже было, если Волобой становился вежливым, переходил на «вы». Это было опасно. Тут недалеко и до военного трибунала. И все-таки Бушуев не на шутку испугался, лихорадочно раздумывал, что же предпринять?
Вытаскивать Хлобыстова из танка — значит погубить его: люки под прицельным огнем снайпера. Столкнуть танк в пропасть — риск еще больший: танк не раз перевернется и вряд ли танкисты выдержат это ужасное испытание.
Из танка донесся голос Хлобыстова. Командир взвода гнал заряжающего Тиханкова и требовал, чтобы его машину сейчас же столкнули. Тиханков не хотел покидать командира — погибать, так вместе. В наступившей тишине вдруг послышался шум авиационных моторов. Иволгин побледнел, глаза его округлились. Дождались!
Подполз Посохин, протянул клочок бумаги, выброшенный из танка. Иволгин прочитал:
«Приказываю немедленно сбросить мой танк в пропасть. За меня не беспокойтесь — сдюжу. Не гибнуть же бригаде! Пусть живет гвардия! Хлобыстов».
Иволгин вздохнул, скомкал бумажку. «Эх, Андрей, Андрей, — мысленно сказал он Хлобыстову, — знаем, что ты готов пожертвовать собой. Но кто же посмеет столкнуть тебя — раненого?»
Шум авиационных моторов нарастал. «Наши или чужие?» — думали автоматчики, теснее прижимаясь к скале.
Дым плотной пеленой висел над танками, клубился под обрывом, и пропасть была похожа на реку, окутанную утренним туманом. Иволгин метался от одного танка к другому, не находил выхода из положения и все яснее понимал, чем может заплатить бригада за то, что он не выполнил свою задачу. Если над ними кружит японский разведчик, он приведет эскадрильи бомбардировщиков и тогда...
«Надо вскочить на танк и самому вытащить Хлобыстова! Двум смертям не бывать...» Но от этой мысли пришлось отказаться: могут убить и Хлобыстова.
К Иволгину подбежал Баторов. Щека у него расцарапана, из ссадины сочится кровь, пилотка сбита набок, но в узких глазах поблескивают торжествующие огоньки.
— Сукина сына самурай! Ой, хитер! Рагулин вылазил из танка носом к Косматой горе, пуля угодил в него спереди. Значит, снайпер засел там, на Косматой.
— Если на Косматой, почему не стреляет сейчас? Мы же за правым бортом!..
— Хитрит. Разрешите разведать?
— Косматая рядом, почему же не слышно выстрелов?
— Клянусь — хитрит! Шум слева делает, а бьет оттуда. Может, малопулька у него есть какой. Разрешите? — Баторов приложил к пилотке прямую ладонь, уставился на командира. Иволгину самому хотелось повести разведчиков, но он сдержался.
— Крой! Только в обход.
Баторов с канатом за спиной залез на бушуевский танк, перескочил на скалистый выступ и стал карабкаться вверх. Добравшись до следующего уступа, он сбросил канат автоматчикам. Десантники стали подниматься.
Вот пройдена каменистая расщелина. Снова подъем. Заросшие кустарником впадины десантники пробегали быстро, пригибаясь к земле. У открытых мест падали на траву и ползли без передышки. Бальжан ползет впереди всех — только локти мелькают. За ним колобком катится Сеня Юртайкин. Позади всех двигается Посохин и завидует в эти минуты маленькому, легонькому Юртайкину. Много ли силы требуется, чтобы пустить в ход эту юлу?
Десантники пробрались через сплетения мышиного горошка и стали приближаться к обрывистому торцу кряжа. Где-то здесь и засел японский снайпер. Осторожно лавируя между камнями, Бальжан перевалил через бугорок и подал сигнал рукой — немедленно ползти сюда всем остальным.
Десантники спустились в седловину, круто повернули вправо. Показалась узкая промоина, рассекавшая вершину Косматой горы. Донесся хлопок, потом второй. Баторов метнул в промоину гранату и после взрыва рванулся вперед.
— Я же говорил, я говорил! — вскрикнул он, подбежал к щели и швырнул туда вторую гранату.
Когда рассеялся дым, Бальжан прыгнул в щель и сразу же наугад дал очередь.
Сверху в щель свалился Забалуев, за ним посыпались остальные. На Бальжана кто-то налетел, толкнул к стене. «Не пострелять бы своих», — подумал Баторов, дал снова короткую очередь и, проскочив еще одну извилину, увидел сквозь дым светлый пролом, а в нем — сгорбленную фигуру японского солдата. Японец вскинул винтовку, но в проем уже полетела чья-то граната. Взрыв — и солдат упал у самого выхода. Рядом свалился еще один японец — без фуражки, с ножом в руке. Третий бросился наутек, но не ушел от пули — повис над ущельем.