Шрифт:
У меня болит скула, к которой прижат телефон. Переношу трубку к другому уху.
— Я в командировке.
— Прекрасно. Ну так брось Джулию и снова убеги. Может быть, она даст о себе знать к Рождеству. Черт возьми.
Воздух давит на грудь так, что трудно дышать. Я перекатываюсь на бок.
— То есть, ты хочешь, чтобы она оставалась со мной?
— В пределах видимости.
— Это проблема. Когда Уэнди видела меня в Солт-Лейк на прошлой неделе…
— Что?
— Она уверена, что это был я?
Кара вздыхает.
— Расскажи наконец. Признайся. Ведь до сих пор ты лгал.
— Полагаю, она не ошиблась и это действительно был я. Просто у меня вылетело из головы. Я плохо запоминаю города.
— Что еще?
— Выписки по кредитке. Я кое-что купил. Кара, я сейчас не в лучшем состоянии.
Безмолвие. Говорят, у южан есть устная традиция. А у жителей Миннесоты — традиция молчания. Тишина — наш излюбленный способ общаться.
— Ты ничего не ел, — говорит Кара. — Ведь так?
— В общем, да.
— Дуй домой. Сейчас же. Приезжай немедленно. Я знаю, чем ты занят. Я знаю, что там у тебя творится. Ты помешался на этих бесплатных билетах. А тебе нужна семья.
— В понедельник мой последний рабочий день. Я уйду, прежде чем меня уволят. А до тех пор — встречи и собеседования.
— Возвращайся домой.
— Это больше не мой дом.
— Но здесь твоя мать.
— Именно поэтому.
Не отрывая трубки от уха, я позволяю Каре разглагольствовать. Один из моих племянников открывает дверь спальни; я слышу, как он шлепает по коридору в ванную и звонко мочится в писсуар. Пространство, которое мы занимаем в детстве, уходит навеки. Не все возможно вернуть. Прежнее место потеряно.
— Мне нужно поспать, — говорю я, когда сестра успокаивается. — Я попытаюсь вправить Джулии мозги. Заберу ее с собой. Завтра у меня встреча, но я могу взять Джулию. Не хочу, чтобы она снова села в машину и исчезла.
— Ты говоришь о сестре как о предмете.
— Ничего не поделаешь.
— Лучше я приеду и отвезу ее домой.
— Я сказал, что справлюсь. Свожу Джулию в Финикс. А утром посажу на обратный самолет.
— Почему я все должна делать сама? Почему я всегда должна всех спасать?
— Сейчас этим занят я.
— Хочешь сказать, что это ты всех спасаешь? Вот еще! Не забудь, что в субботу свадьба.
— И что ты всех спасаешь.
— Пошел ты, Райан. Давай просто с этим покончим. Спокойной ночи.
Я был в Солт-Лейк-Сити на прошлой неделе. Проснувшись, я вспоминаю. Вспоминаю, что помнить, в общем, нечего, за исключением того, что я сказал человеку, потерявшему работу: «В наши дни карьера — это не лестница, а сетка». Я объяснил, что это значит, и дал посмотреть образец резюме. После этого я целый час болтался по магазину и купил подарок для Кейта и Джулии, а затем, наверное, улетел в Бойсе и прочитал ту же лекцию очередному неудачнику. Рассказал ему про решетку.
Я вспомнил. Меня вовсе не ограбили. Выясняется, что все это время мы были вместе. Многочисленные Райаны. Просто мы разделились.
Такое уже случалось прежде. Я никому об этом не говорил. В своих путешествиях я встречал самого себя. Это секрет. Только потому что вы такой внимательный слушатель — вы сидите в кресле, с напитком, арахисом и салфеткой, вы готовы к совместной ночевке, если до этого дойдет, потому что, в конце концов, именно таково соглашение между пассажирами. Только поэтому я раскрываю душу и все рассказываю вам.
Глава 9
В семь часов утра, в среду, Азиф везет нас в аэропорт на своем «мерседесе», длинном черном красавце, которому явно недостает развевающегося на антенне флага. По радио передают какое-то ток-шоу консервативного толка — ведущий шуршит бумагой в микрофон и бессвязно говорит, не переводя дух. Демократия умерла в 1960 году, уверяет он, но не приводит примеров, в отличие от моего отца, чьи предсказания всегда включали четкие сроки и обозначение ключевых моментов. Солнце, встающее из-за мормонской церкви, отбрасывает необычайно слабый, словно фильтрованный, свет, а ветерок колеблет поверхность Большого Соленого озера, которое похоже на ванну, наполненную мутной водой. Даже чайкам, которые скользят над ним, как будто неохота садиться и мочить брюшко.
— Когда вас забрать вечером? — спрашивает Азиф. Судя по всему, мой план ему не особенно нравится. Во-первых, он убежден, что Джулия нуждается в отдыхе; во-вторых, мысль о том, чтобы посетить далекий город, не ночуя там, его озадачивает.
— Мы вернемся поздно. Поймаем такси, — говорю я.
— А что сказать, если позвонит Кара?
— Что брат и сестра хотят побыть вместе.
Покупая билеты, я плачу полную стоимость за нас обоих и из кожи вон лезу, пытаясь добиться того, чтобы нас повысили до первого класса. Джулия, явно смущенная моей настойчивостью, стоит в стороне, пока я пререкаюсь с агентом. Жители Миннесоты приучены с благодарностью принимать любое предложение — но в Небе ты ничто, если не торгуешься. К сожалению, агент стоит на своем — я получаю место в первом классе, поскольку у меня есть купон, но он настаивает, чтобы я отдал десять тысяч бонусных миль за место для Джулии. Десять тысяч миль в один конец. Я закатываю глаза.