– Минутку, Гена, – сказала она. – Еще одна небольшая просьба.

– Все что угодно, принцесса.

– Не в службу, а в дружбу, как говорится… Когда раздашь деньги, сам останешься у главного входа!

– Остаться у главного входа?..

– Да. Твои товарищи, твои коллеги сейчас несколько не в себе. Но кто-то же должен стоять на посту, верно?

– Обязательно! Иначе не будет никакого порядка.

– Умница. Вот ты и будешь там караулить, Гена. А когда увидишь чужих, дай мне знать!

– Чужих? – переспросил охранник. – Как я их распознаю?

– Ты, когда их увидишь, поймешь, о ком речь! – «Принцесса» извлекла из кармана смартфон. – Номер моего сотового знаешь?

– Нет… откуда?

– И то верно, – особа в шляпке вдруг хихикнула. – Он у меня только недавно завелся… мне его, Гена, один интересный парень подарил!

Она подошла к охраннику; легким, неуловимо быстрым движением коснулась его лба в районе переносицы.

– Вот, ты уже знаешь номер, – сказала она. – Запомнил?

– Точно… уже знаю, – отозвался после паузы Геннадий. – Запомнил… Так я могу идти?

– Да, конечно.

Охранник направился к двери. Затем вдруг остановился. Медленно обернулся; спросил дрогнувшим голосом:

– А что со мной будет, принцесса? Ты ведь знаешь все и про всех?!

– Нет, Гена, это уже явное преувеличение. Я знаю только то, что мне положено знать, то, что нужно знать для моего дела.

– А про мое ближайшее будущее что-нибудь можешь сказать? Или ты этого не знаешь?

– Почему же… невелик секрет!

– Так скажи… пожалуйста! Что со мной будет?

«Принцесса» посмотрела своим желтовато-зеленым глазом куда-то поверх его головы.

– На рассвете тебя увезут…

– Увезут? – охнул охранник. – Кто?

– Серьезные люди… мне их не хочется называть.

– А дальше?

– Они тебя допросят… как и некоторых других участников этого действа. Но уже вечером тебя отпустят, предварительно попросив, чтобы ты обо всем виденном – забыл.

– И…

– И ты, Гена, выполнишь просьбу этих людей, – серьезным тоном сказала особа в розовой шляпке. – Ты забудешь обо всем, что видел и слышал с момента нашего с тобой знакомства. Ты забудешь обо мне, забудешь и этот наш разговор. Ты будешь жить своей жизнью, работая охранником, но уже не здесь, в больнице, а в другом месте.

Она показала на дверь.

– Твое счастье, что лично ты не обижал местных больных и их родственников, что ты не предлагал утихомиривать взбунтовавшихся «овощей» собаками и травить их перцовым газом! Иди, Гена, и сделай то, о чем я тебя попросила.

«Принцесса» еще ненадолго задержалась в кабинете главврача. Нужно было докончить начатое, перекинуться напоследок словцом с этими двумя.

– Кислов, ты где?

– П-под столом.

– Ну-ка, покажись!

Дежурный врач, передвигаясь весьма странным для человека образом, – на четвереньках, перебирая по полу руками – с опаской выбрался из-под стола, за которым главный врач больницы обычно проводил совещания, сопровождаемые разносами, или же, если присутствовал узкий круг «своих», занимались обсуждением вопросов меркантильного свойства.

Сев на корточки, держа руки на животе полусогнутыми, дежурный врач уставился мутным взглядом на эту странную особу, числящуюся, как она же сама недавно сказала, в списке здешних душевнобольных.

– Кислов, это ты предлагал охране натравить на больных людей, устроивших протестное мероприятие во Втором корпусе, служебных собак?

– Я… я… я не б-буду больше обижать б-больных!!!

– Конечно. Потому что ближайших… – она поскребла где-то под шляпкой, – два месяца ты будешь ощущать себя собакой. Твое прозвище отныне и до завершения курса твоего излечения устанавливается такое – Тузик. Думала дать тебе имя, как у той кавказской овчарки, с которой недавно повздорила моя Лиза… но ты не заслушиваешь клички Рамзес. Тузик – самое то.

Кислов, сидя на корточках, склонив голову вбок, слушал ее с необыкновенно внимательным выражением; его взгляд был безумным и собачьим – одновременно.

– Ну так как тебя зовут, больной?

– Тузи-ик…

– А ты кто по жизни будешь?

– С-собака…

– А может, ты врач Кислов?

– Не-ет… я с-собака… тяв-тяуув!!

«Принцесса» открыла дверь; громко позвала:

– Эй… санитары?!

Из коридора, сопровождаемые шипением и воем некоего существа, прибежали двое дюжих мужчин. Они смотрели на «принцессу» с опаской, если не сказать – с ужасом. Судя по их бледным потным лицам и трясущимся рукам, эти двое напуганы чем-то до полусмерти. Вместе с тем, они все же были в данную минуту почти вменяемы и относительно адекватны; особенно, в сравнении с хорошо знакомым им врачом Кисловым, который бегал на четвереньках по кабинету главврача и жалобно тявкал.