– Батюшка! – окликнул его Сергей. Тот улыбнулся и помотал головой:

– Я всего лишь иподиакон, послушник.

Сергей смешался:

– Простите, я человек нецерковный. Мне бы повидать отца Виссариона.

– Он в трапезной. Это вон то здание под черепичной крышей.

Сергей кивнул и отправился в указанном направлении, чувствуя себя стесненно. В большом зале стояли рядами столы, в углу полдничала группа людей, а из открытой в кухню двери доносились голоса.

– Э-э-э… Добрый день! Приятного аппетита! Я могу видеть отца Виссариона?

Из кухни вышел высокой мужчина лет сорока пяти с окладистой седоватой бородой.

– Иеромонах Виссарион. Слушаю вас.

– Здравствуйте, батюшка! Меня зовут Сергей, я архитектор и совершенно не знаю, как следует говорить с людьми церковными, уж простите меня! – вырвалось у смущенного Сергея.

– А я никогда прежде не общался с архитекторами, так что простите и меня, грешного! – добродушно засмеялся настоятель. – Завтра Покрова, это наш престольный праздник, так что я тут в хлопотах о праздничном обеде. Да, кстати! Как вы насчет потрапезничать?

– Я прямо из дому. Спасибо, батюшка, – можно вас так называть?

Отец Виссарион добродушно кивнул:

– Можно. Посмотрите наш храм?

Внутри было прохладно и гулко. Скромный трехрядный иконостас, иконы по выбеленным стенам и вытертые ногами коврики на полу. У центрального аналоя чистила латунный подсвечник маленькая старушка. Увидев вошедшего настоятеля, она оставила работу и подошла под благословение.

– Вот! – сказал отец Виссарион, разведя вскинутые руки. – Строили сами. По картинке в журнале. Не прошло и десяти лет, а тесновато стало. Попросторней надобно да поосновательней. Тут уж картинками не обойтись, профессионал нужен. Вас нам сам Бог послал.

– Я не специалист по храмовой архитектуре, батюшка. В институте мы ее только обзорно проходили, а непосредственно в проектировании у меня опыта нет никакого, уж не обессудьте.

– Ничего, ничего, брат Сергий. С Божьей помощью справитесь. Вы крещены?

– Во младенчестве. И это все. С тех пор ни родители, ни я сам…

– Значит, помолимся о рабе Божием Сергии. Вы же сделайте несколько набросков по вашему усмотрению и вкусу, а после посмотрим вдвоем. Добро?

– Да, батюшка.

Они спустились по ступеням храма.

– Отец Виссарион, а не начать ли строительство не одной, а нескольких церквей сразу? На вырост, так сказать?

– Видите ли, Сергий, я уже и так обслуживаю три прихода – у нас, в Кавунах и Вишневом. У других православных священников дела не лучше. Нас тут таковых всего двадцать три человека и новых я пока не вижу.

– А что, новых нельзя, как это называется…

– Рукоположить? Нет, нельзя. По канонам церковным рукоположить во священнический сан может только епископ. Здесь нет ни одного.

– Почему?

Отец Виссарион посмотрел в глаза Сергею:

– Потому что они не могут шагнуть под радугу. Знаете, Сергий, раньше было принято ругать советскую власть за бессердечие к простым труженикам. Не спорю. Однако даже в трудные годы простой человек мог получить за труды свои премию в виде часов или отреза ткани. Даже просто благодарственную грамоту. Сегодня в праздники иерархи очень любят награждать церковными орденами президентов корпораций и чиновников высокого ранга. Вы думаете, простая старушка, которая всю жизнь свою провела, моя полы в храме, получит медаль или хотя бы трехгрошовую бумажку со словами благодарности? Если вы попадете в беду и попросите хоть немного денег, вам ответят: «Я помолюсь за вас». В пост они вкушают салат из кальмаров и нежирную красную рыбу, а с амвона гневно обличают в грехе чревоугодия тех, кто позволит себе фальшивую соевую колбасу. Конечно, это не только «болезнь владык». И обычных пастырей неправедных, в обиходе именуемых «зажравшимися попами», хватает - я не открою вам тайны. Однако, уровень доступа их к многомиллионным неконтролируемым никем средствам все же значительно ниже епископата.

– Но это ужасно!

– Это правда, а она не бывает ужасной. Церковь – часть общества, и болеет она теми же болезнями . Есть достойные архиереи, есть. Просто сегодня это редкость большая. Подождем. Бог не оставит своих.

– Простите за такой кощунственный вопрос, но как же соотносятся подобный образ жизни пастырей и христианское вероучение? Совершенно естественно возникает вопрос о его истинности!

– Сергий, если некий математик - стяжатель, вор и подонок, из этого разве следует, что математика – лженаука?

– Но почему Бог все это терпит? Вообще все, что творится там?

– А потому, что Господь бесконечно уважает свободу человека. Любую свободу. Человек же, простите, имеет обыкновение наделать здоровенную кучу дерьма, а потом кричать к Богу с обидой: «Как же ты терпишь все это, Господи? Ну-ка, давай разгребай все это за мной!» Не так ли?

Сергей молча покивал.

Отец Виссарион указал на одну из скамеечек в густой зелени:

– Если вы не спешите, может, присядем? В душе вашей, я вижу, много вопросов накопилось. Спрашивайте смело. Нет-нет, вы меня ни от чего не отрываете. До вечерни еще много времени.