Шрифт:
Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории. Номера телефонов вы видите на своих телеэкранах.
Обвинитель на нашем процессе — Сергей Кургинян, политолог, президент международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр».
Сторона защиты — Леонид Млечин, писатель.
Прошу вывести на экран материалы по делу.
Материалы по делу.
2 марта 1917 года император Николай II отрекся от престола. Он передал власть брату, великому князю Михаилу Александровичу. Однако и тот чуть позже отказался от трона. Россия осталась на попечение Временного правительства. Сегодня ряд историков полагает, что отречение было последней, роковой ошибкой царя, что при живом монархе оппозиция не решилась бы на захват власти, не было бы 17-го года и гибели империи. Так ли это на самом деле? Ведь, как считают многие эксперты, в придворной и политической среде России ждали переворот с конца 1916 года. К тому времени высшая государственная власть дискредитировала себя неудачами в Первой мировой войне, ошибками во внутренних делах, скандалами, связанными с Распутиным и императрицей Александрой Федоровной. Общество считало, что царь не контролирует ситуацию в стране.
Мог ли Николай остаться на престоле или своим манифестом об отречении он лишь предотвратил неизбежное свержение? Почему Николаю не удалось, оставив престол, уехать из России? И кто отдал приказ о расстреле царской семьи?
Сванидзе:Итак, третий день слушаний.
Вопрос сторонам: сохранил ли Николай II к моменту отречения авторитет в военной, церковной и иных социальных сферах?
Прошу, сторона обвинения. Сергей Ервандович, Ваш тезис, Ваш свидетель.
Кургинян:Прошу доказательство.
Сванидзе:Пожалуйста, доказательство обвинения.
Материалы по делу.
Из интервью великого князя Кирилла Владимировича: «Даже я, как великий князь: разве я не испытывал гнет старого режима?.. Разве я скрыл перед народом свои глубокие верования, разве я пошел против народа? Вместе с любимым мною гвардейским экипажем я пошел в Государственную Думу, этот храм народный… Смею думать, что с падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободно и свободной России и мне. Впереди я вижу лишь сияющие звезды народного счастья». Из интервью газете «Биржевые ведомости» 9 (22) марта 1917 г.
Кургинян:Я хочу сказать, что речь идет о вещах неопровержимых и весьма прискорбных. В том, что касается высшей элиты страны, поддержка была потеряна, в том числе, она была потеряна и в тех пластах этой элиты, которые формировал сам царь. Он потерял поддержку военных, он потерял поддержку церкви… Или почти всей церкви, почти всех военных. Остались считанные люди в элите. Никогда не бывает так, чтобы в народе не осталось монархических чувств. Или не осталось в среде простых людей. Эти чувства формируются столетиями. Но в элите они были потеряны.
Об этом говорят многочисленные свидетельства, и я предлагаю господину Репникову подтвердить или опровергнуть мой тезис. Пожалуйста.
Сванидзе:Если можно, представьте свидетеля.
Кургинян:Господин Репников — доктор исторических наук, блестящий эксперт во всем, что касается этого периода истории.
Репников:Поскольку времени мало, я ограничусь цитатами и краткой выжимкой.
Сванидзе:Прошу Вас.
Репников:Значит, в отношении церкви. Сейчас вышли два тома документов, подготовил историк Бабкин. Это документы, которые убедительно свидетельствуют: высшие церковные иерархи Николая II не поддержали. Более того, революцию они приветствовали и были более озабочены не судьбой отрекшегося самодержца, а хозяйственными вопросами. В частности, вопросами: кто будет платить зарплату, как будет новая церковная структура строиться после отречения монарха. И такой даже момент. Очень много споров шло по вопросу, кого теперь поминать во время молитв. И Синод предписал: «Поминать Богом хранимую державу Российскую и благоверное Временное правительство ее». Дьяконы иногда путали и возглашали: «Многие лета благоверному Временному правительству». Также нужно отметить, что были и священники — опять-таки не все потеряли монархические чувства — пытались опять поминать царскую семью, но зачастую или на них писали доносы, что это черносотенцы, монархисты и что нужно их отстранить…
Кургинян:Значит, в целом церковь…
Репников:В целом, церковь не поддержала.
Кургинян:То же самое можно сказать и о верхушке армии?
Репников:О верхушке армии то же самое. Можно назвать только генерала Келлера. Он отправляет Николаю II телеграмму: «Не покидайте нас, Ваше Высочество! Не отнимайте у нас законного наследника престола русского!» Не дождавшись ответа, Келлер пытается противостоять революционным волнениям на местах. Единственный пример. Другие генералы поддерживают отречение…
Кургинян:То есть весь высший генералитет.
Репников:…и по сути этому не препятствовали.
Сванидзе:Завершайте, если можно.
Репников:Что касается отдельных представителей, много можно цитат приводить. Колчак.
Кургинян:Хан Нахичеванский…
Репников:Да, да, да. Колчак на допросе показывает: до момента отречения я был монархистом. После этого я им быть перестал. Я полагал, что монархия в том виде, в котором существует при этом самодержце, не может привести страну к победе.
Сванидзе:Спасибо.
Репников:То есть для военных…
Кургинян:Царь отвечает за свое окружение, за тех, на кого он может опереться! Он не сформировал базы опоры даже рядом с собой.
Сванидзе:Я понял Ваш тезис. Спасибо. Пожалуйста, сторона защиты. Вопрос свидетелю обвинения.
Млечин:Александр Витальевич, вот эти документы я тоже читал. Это производит фантастическое впечатление. Вообще говоря, власть в России ведь сменилась в середине православного Великого поста и накануне Крестопоклонной недели. В Пасху 1917 года причастились всего 10 % православных солдат. А за год до этого причастились практически все. Через неделю Синод велел вообще убрать упоминание о монархе. Это что ж такое произошло? За один день рухнуло то, чему молилась вся страна. Причем здесь Николай II? Это же что-то такое, это же некое умопомрачение всего общества?
Репников:Я бы обобщать не стал в отношении всей России. Я бы это все-таки свел к политическим элитам. Во-первых, чиновники очень быстро отказываются. Единственный человек, бывший революционер Зубатов, узнал об отречении — пошел застрелился. Потому что он видел: гибнет его Россия. Все. Другие чиновники снимают портреты и заявляют, что они всегда были революционерами. Пуришкевич выпускает восхитительную брошюру со словами… Кто такой Пуришкевич, я думаю, объяснять не надо, один из крайних черносотенцев. Брошюра заканчивается:…