Сванидзе:Сергей Ервандович, Ваше право задать вопрос свидетелю защиты.

Кургинян:Можно еще раз вывести «Общемировую тенденцию запретительных кампаний»? Доказательство № 3.

Сванидзе:Выведите «Общемировую тенденцию…».

Кургинян:Да. Спасибо. Скажите, пожалуйста, ну, ведь сказать, что, так сказать, там был такой развитый пиар в 1985 году или что-то еще, — конечно, нет. Но были отделы, которые внимательно следили за реакцией общества на различные как бы нововведения, были… была закрытая, в основном, секретная социология, мы знаем, кто ее вел. Потом эти люди очень широко развернулись в постсоветский период, и так делее. Все это было. И все понимали, что если ты начал запретительную кампанию, что пока у тебя не разовьется инфраструктура и пока не начнется вот эта мутота, ты будешь выигрывать. А потом ты начнешь проигрывать.

Сванидзе:Вы вопрос будете задавать?

Кургинян:Так скажите, пожалуйста, вопрос один: Вы-то как считаете, что, так сказать, люди были так невежественны в ту эпоху, что вот не понимали таких тенденций?

Коротаев:Нет, меня просто немного удивляет с той стороны какие-то требования от Горбачева каких-то сверхъестественных способностей. Что Горбачев должен был предвидеть, что в 1991-м, в конце 1991 года Советский Союз распадется, к власти придет другой человек, который примет меры в прямо противоположном направлении. Напомню, что в начале 1991 года была опубликована масса прогнозов, ни один из прогнозов не предсказал распада Советского Союза в конце 1991 года.

Кургинян:Это неправда. Это неправда. Во-первых, я Вам хочу сказать, что мои прогнозы опубликованы, и я это предсказал. Во-вторых, Элен Каррьер д’Анкос, графиня Панина-Орлова, предсказала это за 7 лет до меня.

Коротаев:В конце 1991 года?

Кургинян:В-третьих, Канцеленбоген предсказал то же самое.

Коротаев:Ну,…

Кургинян:В-четвертых, Фриц Эрмарт тоже предсказал.

Коротаев:В конце 1991 года?

Кургинян:Не надо, не надо.

Сванидзе:Господа, я просил бы вернуться к теме алкоголя.

Кургинян:Вот это уже мой профессиональный вопрос. Это не так. И неприятности начались уже точно в 1988 году. А в 1989-м они начали развиваться. Тут 91-й ни при чем.

Коротаев:Ну,…

Кургинян:Давайте серьезно.

Коротаев:…принесите мне, пожалуйста, Ваш прогноз, опубликованный до 91 года…

Кургинян:Ну, я принесу, принесу. Сейчас я побегу кроссом к себе домой…

Коротаев:Хорошо.

Кургинян:…и принесу Вам прогноз.

Коротаев:До того момента, ну, вот…

Сванидзе:Уважаемые коллеги!

Кургинян:В 1988–1989 начались неприятности?

Коротаев:По поводу этой картинки, по поводу этой картинки — все-таки она бы имела бы значение, вот пошлите ее в какой-нибудь рецензируемый журнал…

Сванидзе:Все, спасибо, спасибо, господа.

Коротаев:…и ее не опубликуют. Ну, она, это… Это просто кривая нарисованная…

Сванидзе:Спасибо.

Коротаев:Абсолютно без всякого научного содержания.

Кургинян:Любая кривая есть оформление статистических данных.

Сванидзе:Спасибо, господа. Я…

Коротаев:Разве не видно, что это нарисовано рукой?

Сванидзе:Уважаемые коллеги, дорогие друзья, слушания будут продолжены на эту тему завтра в 21:00. Одного дня слушаний на такую богатую тему, как антиалкогольная кампания, нам, конечно, совершенно очевидно, недостаточно. Завтра слушания по теме «Антиалкогольная кампания Горбачева» будут продолжены. В 21 час.

Сванидзе:Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим.

У Вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, то есть проголосовать. Такая же возможность будет у сидящих в зале.

Сегодня второй день слушаний по теме: «Антиалкогольная кампания Горбачева: забота о здоровье нации или политическая ошибка?»

Про антиалкогольный закон знают все: ничего не будут знать из истории, а вот что Горбачев начал антиалкогольную кампанию, будут помнить в веках. В этой памяти будет оттенок гордости: нас не возьмешь! Продавать спиртное не будете — так политуру будем пить, средства для очистки унитазов, но не сдадимся. В определенном смысле, это как последний рубеж обороны при тотальном давлении государства. Где угодно отступим, но здесь встанем, в прямом смысле, насмерть. И государство со всей своей хваленой идеологией, ядерным оружием бессильно. При этом алкоголизм в позднем СССР — болезнь, катастрофически прогрессирующая, имеющая разные причины в разных социальных группах, болезнь, ставшая мощным экономическим фактором.