Во-вторых, эффективность судебной защиты граждан прямо пропорциональна их материальной и финансовой состоятельности. Адвокатские услуги, расходы на подготовку к суду различных документов и т. п. требуют и времени и больших денежных средств. Большинство российских граждан не имеют ни того, ни другого, а значит, в целом, не в состоянии обеспечить собственную юридическую защиту. Известный адвокат Б.Резник констатирует: «Сажают тех, у кого нет дорогих адвокатов, связей во власти…». Что же касается тех, кто не может оплатить юридические услуги, то их участь в России не завидна. Из практики своей работы в качестве члена попечительского совета тюрем и лагерей Дальнего Востока, Б.Резник привел следующие факты. Так, за кражу в ларьке трех упаковок печенья подросток просидел в изоляторе в ожидании суда 2,5 года. Другого парня, Ивана Демуза, обвинили в краже мешка картошки, который он на самом деле не брал. В результате, просидев в тюрьме 10 месяцев, парень почти ослеп. Отца и сына Рыжовых посадили за кражу поленницы дров в сельском медпункте; отец получил 2 года, а сын 4 месяца СИЗО. В целом, как считает председатель комитета «За гражданские права» А.Бабушкин, около трети осужденных в России наказаны либо вовсе неправомерно, либо приговорены к более суровому наказанию, чем заслуживали. [692]

Как тут не вспомнить яростные тирады нашей либеральной интеллигенции относительно юридической практики 30-х годов прошлого века. На деле же оказывается, что в совершенно иных исторических условиях, в «демократической» РФ граждане страны испытывают на себе не меньшее насилие со стороны правоохранительных органов. А в целом, судебная система РФ не пользуется доверием населения, свидетельством чего является и рост количества обращений российских граждан в Европейский суд по правам человека. По данным судьи А.Ковлера, РФ становится основным поставщиком жалоб в Евросуд, в настоящее время её жалобы составляют 26 % от общего числа обращений. Рекордным по числу принятых судом постановлений (245) против России стал 2008 год, причем половина обращений была связана с невыполнением социальных обязательств. [693]

Не создано в России и полноценной системы местного самоуправления. Сформированные структуры (24,2 тыс. муниципальных образования, 328 тыс. чиновников и 252 тыс. муниципальных депутатов) [694] не стали эффективным заместителем системы Советов, и, даже, не оправдали возлагавшиеся на них ожидания. По общему мнению официальных лиц, созданные муниципальные органы не обладают должными финансовыми, правовыми ресурсами и необходимой компетенцией. К тому же, между органами местного самоуправления идет борьба за собственность, землю, финансовые потоки. Местное самоуправление функционирует на основе принятого в 1995 г. федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ», Федеральной целевой программы (1999 г.) государственной поддержки развития муниципальных образований, которые, как считают в Общественной палате, по существу, не работают. По данным Счётной палаты, расходы муниципальных образований в среднем по стране превышают в два раза их доходы, и только 2 % муниципальных образований имеют достаточную бюджетную обеспеченность». [695] Аудитор Счетной палаты Сергей Рябухин назвал подобную ситуацию «не критичной, потому что архикритичной». [696] В.В.Гальченко, председатель общероссийской общественной организации «Всероссийский совет местного самоуправления», заявил, что «…очень близко время, …когда муниципальные образования будут заявлять о дефолте». [697]

В конечном итоге местное самоуправление в РФ, пока не состоялось. Глава комиссии Общественной палаты по вопросам регионального развития и местного самоуправления Вячеслав Глазычев назвал «одним из самых грустных результатов реформы…. абсолютный отказ низового звена от местного самоуправления с обратной передачей функций на привычный районный уровень». [698] Реально местное самоуправление, как считает Александр Балабанов из Академии социального управления, работает лишь в небольших городах России. В крупных городах, в т. ч. в Москве, которая поделена на 125 муниципальных образований, местное самоуправление, по его мнению, пока ни на что реально не влияет; в городе вся полнота власти принадлежит мэру, управам и префектурам. [699] Вообще, можно смело утверждать, что органы местного самоуправления на сегодня являются всего лишь формальным привеском «демократической» системы управления в Российской Федерации. По нашему мнению, важнейшей причиной подобного положения является не столько финансовая сторона, сколько внеисторичность и инородность создаваемых муниципальных структур, малопонятных большинству народа даже по названию. Они ничем не связаны с прошлыми структурами Советов, копируют западные модели и образцы, чуждые русскому и другим народам нашей Федерации.

Таким образом, несмотря на имеющиеся возможности, между властью и обществом в РФ отсутствуют устойчивые связи, позволяющие гражданам страны осуществлять реальное, а не только декларируемое участие в деле управления государством.

В демократическом обществе большое значение для устойчивости всех государственных структур имеют отношения между властью и оппозицией. В РФ отношения между властью и оппозицией, несмотря на формально декларируемые права и свободы граждан, складывались изначально сложно. Со стороны власти все эти годы в адрес оппозиции слышались обвинения в отсутствии конструктивизма, в увлечении популизмом, и даже в политических спекуляциях на имеющихся трудностях. [700] Подобные сентенции не раз озвучивались правительственными идеологами, учеными и журналистами в СМИ, вызывая, сами по себе, большое недоумение. Странно читать, например, статью политолога В.Маркушина, написанную им после декабрьских (2007 г.) парламентских выборов, в которой автор выражает свое сожаление тому, что в ходе предвыборной кампании в стране отсутствовала «сформировавшаяся политическая оппозиция»(?!). [701] Удивительно, но Маркушин почему то не увидел (или не захотел увидеть?) наличия в стране десятка политических партий, причем как «левого», так и «правого» толка, участвующих в выборах. А может просто хотел увести читателей от размышлений по поводу истинных причин победы на т. н. выборах «партии власти»?

В странах с развитой демократией оппозиция не только допущена во власть, но и имеет возможность свободно высказывать свою точку зрения в любом формате, в любых коридорах власти, во всех СМИ. Считаем, что в этом отношении наибольшие возможности у оппозиции в нашей стране сохранялись на рубеже конца 80-х — начала 90-х гг. XX в. ещё в рамках Союза ССР. Тогда антисоветская оппозиция принимала свободное участие в выборах, в результате чего многие её представители стали руководителями регионов и городов, как например, Г.Попов (г. Москва) и А.Собчак (г. Ленинград), имели многочисленные фракции в парламенте страны («Межрегиональная депутатская группа», «Демократическая Россия») и т. д. Не менее важным было то, что российские «демократы» получили доступ ко всем СМИ, в особенности к телевидению. В целом, оппозиция действовала открыто, не опасаясь репрессий за свою деятельность со стороны властей.

С расстрелом парламента в октябре 1993 г. положение оппозиции, правда уже коммунистической и национально-патриотической, заметно изменилось, ибо пришедшие во власть т. н. «демократы» взяли курс на её устранение. Компартия и другие организации «лево-патриотического блока» были запрещены, оппозиция лишена доступа к СМИ, повсюду начались гонения на коммунистов и их сторонников («охота на ведьм»), прикрываемая либеральной риторикой. В полной мере, однако, вытеснить новую оппозицию из политического пространства не удалось. КПРФ отстояла свое право на существование в Конституционном суде, коммунистическая и национал-патриотическая оппозиция стала участвовать в избирательных кампаниях. На парламентских выборах 1993 г. КПРФ получила 12,4 %, Аграрная партия — 7,9 %, [702] т. е. в совокупности не лояльные режиму Ельцина партии получили пятую часть голосов. Этот результат обескуражил команду Ельцина и тогда по инициативе президентской стороны началось формирование «своей оппозиции» в виде партии «Наш дом Россия» (НДР) во главе с председателем правительства В.С.Черномырдиным. В отношении же реальной оппозиции был взят курс на её нейтрализацию и дальнейшее устранение. С этой целью сторонники Ельцина (С.Шахрай, Г.Сатаров, В.Черномырдин) в марте 1995 г. разработали план по формированию двухпартийной системы страны: правоцентристской во главе с В.С.Черномырдиным и левоцентристской во главе с И.П.Рыбкиным. Согласно «проекту», создаваемые партии должны были представлять собой «…внешне конкурирующие, но внутренне совместимые, избирательные движения». По замыслу автора «проекта» С.Шахрая, эти силы должны стать «мощной опорой для Президента России («две ноги»)», а за одно решить вопрос …«отжимания» (так в тексте — В.К.) крайне левых и крайне правых на обочину политического процесса, снижение неконтролируемых «выбросов» в деятельности новой Думы..». Все это в конечном счете, должно было привести к созданию, на взгляд Шахрая, «…нормальной двухпартийной системы». [703] В переводе на обычный язык это означало ликвидацию сложившейся в стране оппозиции и одновременное создание в Госдуме и Совете Федерации филиала администрации Президента РФ.

В полном объёме Ельцину реализовать свой план не удалось. Более того, в 1993–1999 гг. оппозиция (коммунистические и национал-патриотические силы) получили благодаря своей самоотверженной борьбе с режимом и прежнему авторитету Советской власти небольшое представительство в местных органах власти. Губернаторами Ивановской, Волгоградской, Владимирской, Брянской областей, Ставропольского, Краснодарского краев и др., мэрами и главами администраций городов и поселений были избраны коммунисты и патриотически настроенные кандидаты. На выборах 1993 г. и 1995 г. коммунисты в ходе выборов одержали ряд побед на федеральном и местном уровнях, что позволило политологам и социологам говорить о формировании в стране т. н. «красного пояса», в который входили исконно русские края и области. Тем не менее, коммунистическая и патриотическая оппозиция не получила конституционных возможностей для принятия жизненно важных для страны решений, а президентская и исполнительная власть всячески противодействовала ей в работе. Так КПРФ, заняв на парламентских выборах 1995 г. первое место по партийным спискам (22,30 %) и получив 58 мест в территориальных округах, в Государственной Думе даже в совокупности со своими сторонниками (депутатские группы аграриев и «Народовластие») не имела и половины мест. [704] Для принятия же постановления, либо федерального закона в Государственной Думе требовалось депутатское большинство, а в отдельных случаях, — квалифицированное большинство, т. е. две трети голосов от общего количества депутатов. [705] Объединившись, депутаты от ЛДПР, «Яблоко», НДР в парламенте 1995–1999 гг. блокировали многие законы и решения, выдвинутые коммунистами и их сторонниками. Но даже если закон проходил через Думу, он должен был быть одобрен Советом Федерации — верхней палатой Федерального Собрания, [706] а в нем заседали, главным образом, представители исполнительной власти, т. е. сторонники курса Ельцина, которые, также блокировали многие юридические инициативы коммунистов.