Агафья всучила одежду в руки Юлии и сама стала помогать ей одеваться. Девушка явно была еще не в себе.

– Здесь?! Как он?? – выдохнула Юлия, не веря в такую удачу. – Что с ним?!!

– Хороший такой мальчуган, здоровенький. Я, как тебя увидела, сразу поняла, что это твое дитя. Сходство у вас поразительное! Бер его Белояром нарек…

– Белояр…

Юлия дождалась, пока старушка подпояшет ее темно-синий льняной сарафан ярким поясом, и только после этого обессиленно опустилась обратно на смятую кровать.

– Белояр… – печально повторила она. – Хорошее имя… И хорошие люди его носили… – взгляд ее затуманился. – Отведи меня к нему!

Вскочив вдруг, Юлия настойчиво потянула старуху за руку.

– Где он? Пойдем!

– Да ты, голуба моя, не спеши так. Увидишь сына, никуда он не денется… Сперва так и так нужно тебе к батюшке Беру сходить. А не то он сам вскорости сюда заявится – сама ведь слышала…

– Он мне не батюшка, – вспылила Юлия, опасно сверкнув глазами. – А проклятье, посланное за грехи…

– Что ты, что ты, нельзя в этом месте такие речи вести! Тс-с… Тут само место такое… – старуха замолчала, испуганно моргая розоватыми, почти лишенными ресниц веками.

– Какое такое? – с опаской озиралась Юлия. – Проклятое, что ли?

– Не прок… тьфу-ты! – нахмурилась старушка. – Не такое, нет. Но не простое это место – место силы, – она многозначительно подняла вверх заскорузлый палец. – Так что иди, иди, ангел мой, к батюш…

– Я не ангел!

– Ну, ладно, ладно, – старушка с любопытством взглянула на нее. – А все же ступай. Он ждать не любит.

Не успела Юлия взяться за ручку двери, как та резко распахнулась, чуть не ударив девушку по лбу. Юлия вскрикнула, отступила на шаг и вдруг расхохоталась так громко и заливисто, что это было бы, наверное, очень весело. Если бы не было так страшно.

На нее исподлобья – именно так, как ей всегда нравилось – глядел бледный, осунувшийся Вячеслав.

– Ты??! – голос и взгляд Юлии недвусмысленно выражали бессильную ярость и презрение.

– Так вот чьими стараниями я оказалась здесь?!

Вячеслав не двигался с места, продолжая молча смотреть на Юлию.

– Ну, что уставился? – влезла Агафья. – Выйди, видишь, не до тебя сейчас!

Вячеслав сделал было движение навстречу Юлии. Но опомнился, развернулся и исчез за громко захлопнувшейся дверью.

– Зря ты так с человеком, – укоризненно покачала головой Агафья. – Это ж он принес тебя сюда, нашел ведь где-то… А в противном случае – померла бы ты уже…

– Может, лучше бы и померла, – процедила Юлия, все еще с ненавистью глядя на то место, где только что стоял Вячеслав.

– И оставила бы дите малое, свою кровинушку, сиротой?! – старуха снова покачала головой. – Ладно, собирайся с духом. Я подожду снаружи.

Агафья вышла из комнаты, а Юлия еще постояла с минуту, зажмурив глаза и сжав кулаки. «Собираться с духом… может тот, у кого этот дух есть…» – горько усмехнувшись этим мыслям, она направилась следом за старухой. Та поджидала за дверью, и больше в широком коридоре никого не было.

– Ну, пошли, – кивнула старушка. – Бер ждет.

– Проводи меня к сыну, прошу, – в глазах Юлии стояли слезы.

Агафья впервые по-настоящему строго взглянула на нее.

– Не будь как дитя, без согласия Бера тебе его не увидеть. Так что чем быстрее ты поговоришь с ним, тем для тебя же лучше. Поверь.

Плечи Юлии опустились. Спину невыносимо ломило.

– Веди, – ответила она и на заплетающихся ногах отправилась вслед за низенькой старушкой.

– Вот я и привела ее, батюшка-Бер, – она посторонилась и подтолкнула Юлию вперед себя.

Бер встретил ее широкой улыбкой. Улыбкой человека, чувствующего себя хозяином положения. Глаза же его при этом смотрели, кажется, в самую душу Юлии.

– Ну, здравствуй, – пророкотал он самодовольно. – Зря ты от меня бегала. Знала же, что я не отступлюсь, – он усмехнулся. – Только себе и мне проблем нашла, а все равно вышло по-моему!

– Дай мне взглянуть на сына! – Юлия выпрямилась – только она знала, каких усилий это стоит, и твердо смотрела на Бера.

– Ежели вести себя хорошо будешь, да на мои условия согласишься – не только увидишь! Но и растить, и воспитывать его будешь. Вместе со своим суженым.

– Отец моего сына погиб, защищая меня и еще не родившегося младенца, которого ты похитил. И погиб он из-за тебя! Или ты забыл? – глаза ее вспыхнули ярко-лазурной ненавистью, испугавшей даже Бера.