Шрифт:
Лебедь попытался вырваться, но, почувствовав, что это ему не под силу, сник.
– Ваша сила…
Федотов стал вытаскивать из его карманов всякую мелочь: расческу, зажигалку, портсигар, золотые часы, кольцо золотое, деньги…
– Эти часы взял в том доме?
– Капитан поднес к лицу Лебедя мужские золотые часы.
– Федотов!… Возьмите часы и сейчас же пошлите связного, чтобы он отнес их хозяину… Сколько брал боровички?
– Две бутылки…
Олевский отсчитал несколько крон и подал Федотову:
– Отдадите хозяину вместе с часами. Передайте словакам, что виновный будет наказан.
– Уведите арестованного!
– приказал Морской.
– Держать под охраной. Позже продолжим допрос…
На повторном допросе Лебедь назвал хозяйку золотого кольца. Ею оказалась уже немолодая женщина, к которой он дважды заходил за боровичкой.
Когда же были заданы вопросы, касающиеся его сотрудничества с немцами, Лебедь вновь стал твердить: «Не знаю… На немцев не работал… Не шейте мне измену…
Лебедь был уверен, что у чекистов нет доказательств его связи с врагом - ни письменных, ни свидетельских, он сам позаботился об этом, потому так упорно отказывался от всех обвинений. А за боровичку и золото расстреливать не станут, попугают немного - тем и кончится.
Но Лебедь ошибся. Помня о гуманности советских законов, запрещающих расстреливать человека без суда, он забыл о том, что чекистский отряд «Вперед» действовал в совершенно особых условиях. Именно эти условия продиктовали тот единственный, беспощадный приговор, который вынесло командование отряда изменнику Родины.
Утром следующего дня за околицей выстроились партизаны. Рядом толпились жители хутора и соседних сел. Конвоиры вывели на поляну Лебедя. Он шел, заложив руки за спину, низко опустив голову, и ветер играл его русым чубом.
Трудно сказать, о чем думал Лебедь в этот момент. Но внимательный взгляд заметил бы, что за минувшую ночь он сильно изменился. Под глазами появились темные круги, резче обозначились морщины на лбу и возле рта.
– Стой!
Лебедь остановился, поднял глаза на партизан. Суровые лица людей выражали осуждение и презрение. И он снова опустил голову на грудь, разглядывая под ногами смятую сапогами траву.
Молча прошли вдоль строя командиры, остановились в центре. Вперед вышел начальник штаба Бобров. Как всегда, чисто выбритый, в аккуратно подогнанной форме, с пистолетом у пояса. Сегодня он был непривычно сумрачен. Негромкий голос майора в наступившей тишине слышали все:
– «Приказ № 31, по отряду «Вперед», 5 октября 1944 года, Чехословакия, хутор Стары Горы…»
Лебедь поднял голову. Казалось, что смысл слов плохо доходил до него.
– «…За разложение… пьянки… оскорбление командования отряда… обман… помощь врагу… Расстрелять».
При последнем слове Лебедь вздрогнул, вскинул голову. Казалось, он хотел сказать что-то, но промолчал.
– Приговор привести в исполнение!
– прозвучал приказ.
ТЯЖЕЛЫЕ ДНИ
Немецкие дивизии вступили в Словакию. Отборные, хорошо вооруженные гитлеровские войска принялись безжалостно топтать землю повстанцев. Народное восстание оказалось в опасности.
Банская Бистрица в эти дни стала оплотом и штабом национально-освободительного движения. К городу стягивались партизанские отряды, повстанческие части. Прибыл сюда и отряд подполковника Морского. Советские партизаны вместе с чешскими и словацкими патриотами около двух месяцев мужественно отстаивали независимость Словакии. Но силы были неравными, у противника было военное превосходство. Кроме того, предательскую роль во всех этих событиях сыграла буржуазная часть Словацкого национального совета. Напуганная размахом народной борьбы словацкая буржуазия и ее ставленник генерал Голиан всячески препятствовали военным действиям против гитлеровских войск: это, мол, единственная возможность сохранить самостоятельность страны, избежать на ее территории кровопролития и разрушений. Они радели, конечно, не о благе народа, а думали лишь о том, как бы не упустить власть из своих рук. Поэтому стоит ли удивляться, что в самый разгар боев под Банской Бистрицей генерал Голиан предал повстанческую армию и сдался немцам.
Пала Банская Бистрица. С тяжелыми боями партизаны отходили в горы…
Отряд Морского, вместе с партизанскими группами подполковника Шарова и майора Игоря, недавно заброшенными на территорию Словакии, остановился в селе Зазриво. Ночью партизан атаковали батальоны эсэсовцев и власовцев. Удар был настолько неожиданным, что люди в панике заметались по селу. На улицах завязалась перестрелка, падали убитые, кричали раненые. Командирам с трудом удалось собрать людей и организовать отход к лесу.
В этой суматохе никто из партизан не заметил, как, спрятавшись за углом одного из домов, били по своим товарищам из автомата баянист отряда, весельчак и балагур Иван, со своим рябым дружком.
– Ай да Петька!
– выпуская длинную очередь, выкрикивал Иван.
– Как же ты, черт, умудрился найти хозяина и так быстро сообщить ему, что отряд ночует в селе?
– Сумел… Тут недалеко в селе телефон - оттуда я и позвонил ему… Сказал пароль и где ночую…
– Молодец, Петька!… Прекрати стрелять…