— Не станет, — разочаровала подруга.

— Но ведь попробовать можно? Почему они бояться перемен? — кипела Ира. — Издательство ни чем, ни рискует, я все просчитала.

— Не все.

— Ну, да с мотивацией большие проблемы. Наши топ-менеджеры получают голый оклад, и плевать хотели на увеличение прибыли. Потому Рубаняк и не желает мне помогать. А поднять вопрос об изменение системы отплаты он боится.

— Думаю, есть еще причины.

— Какие еще причины? И так все ясно.

— Если ты во всем уверена, потолкуй с Василием Ивановичем.

— Не могу, — призналась Ирина.

— Что так? — участливо спросила подруга. — Кишка тонка?

— Вроде того. Я ведь раньше работала в небольших фирмах. Там все просто. Пришел к шефу выдал идею, получил полномочия или отказ и все в порядке. А здесь сплошные сложности: большая контора — большие правила. Субординация, бюрократия, внутренняя конкуренция. Рязанов простой народ принимает по записи раз в месяц.

— Ты записалась? — Диана скорчила недовольную гримасу. Объяснения не выглядели убедительными.

— Нет, — честно сказала Ира.

— Почему?

— Потому что Василий Иванович мне сразу объяснил: руководитель среднего звена должен обсуждать производственные дела только в присутствии непосредственного руководителя. Короче, без Севы Рязанов слушать меня не станет. А с Севой вряд ли разрешит начать проект. Вот если б меня главбух поддержал, ситуация сдвинулась с мертвой точки. Генрих пользуется у шефа большим доверием. Но он против моих начинаний. Ему и так хорошо.

Дина, не меняя выражения лица, сокрушенно вздохнула. Это могло означать только одно: очередная порция оправданий пропала втуне. Подруга не впечатлилась масштабом проблемы, не прониклась безвыходностью, о чем и заявила решительно:

— Милая моя Ириночка, я, к сожалению, не ухватила все нюансы этой полной драматизма истории, но готова поспорить: все не так безнадежно. Ты можешь спокойно переступить через субординацию. Можешь плюнуть на установленные правила и решить вопрос. Ты так поступала всегда. Что сейчас мешает?

— Не хочу, — честно призналась Ира. — Я устала бороться. Устала воевать. Я от всего устала.

— Если мне не изменяет память, кто-то пять минут назад рвался совершать подвиги и поднимать пять штук. Каким интересно образом, ты собралась это сделать, если не имеешь ни сил, ни желания?

Ира возмущенно всплеснула руками:

— Бывают же заразы на белом свете. Ходят, бухтят, мешают своей заумью хорошим людям самодеятельностью заниматься. Знаешь, кто ты? Вре — Дина.

Дианка скривила пренебрежительную гримасу:

— Вместо того чтобы, о, остроумная моя, в слова играться, ты лучше бы сообразила: втроем поднять рекламный бюджет, который лично тебе даст пять тонн невозможно. Физических силенок не хватит.

Дианка, как обычно была права.

— Что же делать? — спросила Ира.

— Помнишь, я тебе рассказывала про формулу успеха: быть + действовать = успех. До сих пор ты все время действовала и сейчас, наконец, подошла к пределу своих физических возможностей. Чтобы сделать новый рывок тебе надо изменить свое «быть», то есть научиться по-новому думать и выйти на новый уровень управления. Ишачить до седьмого пота — это вчерашний день, регресс и полная дурость. Что отрадно, подсознательно ты все понимаешь, потому и не прешь на рожон, не идешь к Рязанову, а выжидаешь и накапливаешь силенки.

— Какая ты у меня умная.

— Поверить в твои сказки про субординацию и главбухов могла лишь клиническая идиотка.

Ира улыбнулась. Хорошо, что у нее есть Дианка. Подруга подмигнула в ответ:

— Менеджер стоит ровно столько, сколько может поднять денег без надрыва и истерик. Ты сейчас стоишь полторы штуки. Хочешь больше — накапливай ресурсы. Расти, в общем.

Один из важнейших ресурсов для развития — это информация. После разговора с Дианой Ира затеяла небольшое расследование, и многое для себя прояснила. Ей рассказали: для Василия Иванович журнал — игрушка, утеха честолюбия, возможность в кругу приятелей таких же крупных промышленников похвастаться глянцевыми страницами и словом «издатель». Как бизнес — даже при максимальных доходах — проект Рязанова не интересует, не его это масштаб. Разговор с Дианой о толковом руководите отдела рекламы, и часовая аудиенция, коей удостоилась Ирина, объяснялись единственной причиной. Рязанов накануне оплатил счета журнала, поэтому особенно остро негодовал по поводу своего единственного убыточного проекта. Остальные шли на «ура» и вывести свое детище «в люди» (то есть, как минимум закрыть вопрос с с помощью Ирины желаемое, Рязанов успокоился и потерял к журналу всяческий интерес.

Это было плохо, так как лишало план стратегической перспективы. Но на тактическом уровне за журнал можно было еще побороться.

Толстое в сто двадцать страниц глянцевое издание, напечатанное на дорогой бумаге, богато иллюстрированное фотографиями, отражая амбиции своего создателя, стоило в производстве безумных денег и, априори не могло быть доходным. Чтобы журнал приносил прибыль, требовалось удешевить печать, уменьшить бюджет, снизить налоговое бремя и, главное, провести серию мероприятий по продвижению. В докладной записке, которую Рубаняк так благополучно «зарубил», Ира расписала все: причины неудач, способы выхода из кризиса, необходимые финансовые затраты, сроки окупаемости. Она не учла одного — полного безразличия руководителей к судьбе проекта.