Шрифт:
Неизвестно, кто распространил эту сказку. Только не было в Дубчанах такой хаты бедняка, где бы ни рассказывали ее детям.
— Мишко-о! А у меня брынза есть! — кричит Маричка. Фартук ее заткнут за пояс и слегка оттопыривается. — Мама нам целую неделю молока не давала, зато брынза какая!
Она подошла ближе, расстелила свой фартук на камне и гостеприимно стала угощать Мишку.
— А токана хочешь? — не остался в долгу и он.
Дети на аппетит не жаловались. Вскоре на камне остались лишь крошки — завтрак воробьям.
— Послухай, Маричка. А что я про партизанов знаю!.. — неожиданно произнес Мишка с таинственным видом.
Маричка так и застыла с открытым ртом.
— Партизаны в Соколином всю муку беднякам раздали. Ту, что фашисты себе приготовили! А мельницу спалили…
— Божечки! — радостно вскрикнула Маричка. — Йой, Мишко! Они — как Олекса Довбуш с опрышками [12] : что у фашистов берут, то отдают бедным! А ты не наврал мне? — спросила придирчиво.
— Вот тебе крест, что правда! — заверил Мишка. — Эх, если б мы нашли пистоль Довбуша! — мечтательно добавил он. — Мы бы отдали его партизанам. Они бы тогда всех фашистов наказали!..
12
Опрышек — повстанец.
И в который раз детям опять вспомнилась легенда про Олексу Довбуша. Ее рассказал им дедо Микула…
Это было давным-давно, когда богачи еще больше бедняками верховодили, чем теперь. Работал крестьянин на пана по нескольку дней в неделю, от зари до зари. Да, кроме всего, отдавал ему половину урожая со своего клочка земли. Горевали бедняки — слезы реками с гор бежали.
Рос в Карпатах бедняцкий сын Олекса Довбуш, стройный и высокий, словно бук. Плечистый и крепкий, как дуб.
Не выдержал он, глядючи на людское горе, крикнул так, что весь край его услышал.
— Ойо-гов! Легини! До каких пор будем терпеть панов поганых? Хватит слезы лить! Точите топоры, да пойдем панов бить!
И стали легины опрышками, и пошли вместе с Олексой расправляться с богачами. Били их, забирали у них добро и отдавали бедным людям. Испугались паны. Войско послали на Олексу. Да не брала его ни пуля, ни сабля. Потому что один добрый волшебник заговорил его от всякой беды: и от пули и от сабли. А еще подарил он ему пистоль волшебный, который бил поганых панов без промаха. Пуля догоняла врага, где бы тот ни скрывался — хоть на краю света.
И все-таки пришлось опрышкам распрощаться со своим Олексой. Какой-то проклятущий пан узнал, как можно победить Довбуша. Он сделал из подковы черного коня злую пулю. Она змеей зашипела и впилась в молодецкое тело, и упал, как подкошенный, славный Олекса.
Умирая, он опрышкам наказ дал — спрятать послушный только его рукам волшебный пистоль в горах.
— Говорят люди, — всегда добавлял дедушка, — что растет теперь на том месте дивный цветок. Цветок с разноцветными лепестками. Серединка у него красная, огнем горит. Кто цветок сорвет, тот и волшебный пистоль найдет, тот и прогонит всех врагов с Карпат. Вот как!
— И где же он растет? — вздохнул Мишка. — Я вот хожу за коровами и всегда гляжу, не засветится ли цветок где-нибудь в траве…
— А думаешь, я не искала? — сказала Маричка и, помолчав, вдруг горячо добавила: — А давай, Мишко, ночью в лес пойдем! Может быть, в темноте мы его скорее заметам!
— И то правда, Маричка! — обрадовался Мишка. — Сегодня же, этой ночью и пойдем!
— Как добре стемнеет, я буду ждать тебя за селом. — Она почему-то перешла на шепот. — Возле разбитого дуба…
— Я приду…
И вдруг Маричку охватила какая-то непонятная радость. Она так звонко засмеялась, что синица, присевшая отдохнуть на ветке держидерева, испуганно тенькнув, взмыла вверх.
Ой-ля, ласточка летела, Ой-ля, на смеречку села. Ой-ля, а смеречка гнется, Ой-ля, ласточка смеется.Маричка и сама не знала, почему ей стало так весело. Может быть, ее окрылила надежда? Может, они найдут ночью тот волшебный цветок?
Она пела и кружилась, а Мишка хмурил брови: и как только можно вертеться после такого важного разговора? Ох уж эти девчонки! Ну совсем не серьезные! Другое дело — мальчишки!
— Да хватит тебе, надоело! — окончательно разозлился пастушок. — Ты, наверно, что-то смешливое съела сегодня, айно?
— Ты лучше за моей Лаской присмотри. А я за водой сбегаю: пить хочется! — крикнула и побежала, срывая на ходу ромашки да синие колокольчики.
— Постой, Маричка! А я недавно родничок нашел. Никто о нем не знает, лишь я, — похвастался Мишка. — Раньше его там не было. Он родился этой весной!