— Кстати, как там Рауль? — спросила Ира Генку.

— Наверное, неплохо! Праздники провел дома. Кстати, сегодня ночью должен приехать Питерским поездом.

— Зачем вы его так рано выдернули? Запуск ведь все равно только на понедельник планируется?

— Никто его не выдергивал — он сам так решил, узнав, что ты восьмого уже вернешься, а, следовательно, пятницу, субботу и воскресенье будешь все перепроверять.

— Догадливый, однако! Но это здорово. Это значительно увеличивает шансы осуществить запуск в понедельник.

Во время разговора Ира сосредоточено наблюдала за залом, стараясь поймать момент, когда они окажутся вне поля зрения посетителей и работников кафе. Вдруг она резко встала и еле слышно скомандовала:

— Идем!

Через мгновение Женечка, театрально раскинув руки, с возгласом «Ба! Какие люди!» встречал их в своей кухне.

— Палладина! И далась тебе моя кухня! Неужто не можешь, как все нормальные люди, пользоваться входной дверью?

— Женечка, ты ждал на кухне, вот я и направилась сюда, — как ни в чем не бывало, ответила Ира.

— Ты даже такие тонкости замечаешь? — Женечка хотел придать своему тону шутливый оттенок, но вопрос прозвучал серьезно.

— Женечка, ты сам виноват.

— Я виноват?

— Ну конечно! Ты ведь совсем забыл меня проинструктировать по поводу того, что должно замечать, а что — нет.

— Ну и язва же ты стала, Палладина!

— Пытаюсь соответствовать! Яблочко, оно ж от яблони не должно далеко укатываться!

— Ах ты ж яблочко мое румяное! Кстати, что с тобой случилось, Палладина? Посвежела! Похорошела! Неужто действительно, не заморачиваясь ни на чем, просто отдыхала?

— Представь себе — да!

— Рассказывай! — торжественно воскликнул Женечка.

— А рассказывать особо нечего. Полмесяца кряду каждый день с утра до вечера на лыжах по лесу без единой мысли в голове.

— А Новый Год, как встретила?

— Классно! — беззаботно ответила Ира.

Женечка внимательно оглядел ее и усмехнулся.

— Женич, я здесь ни при чем, — на всякий случай оправдался Генка.

— Ира! Он правду говорит? — начал язвить Женечка.

— Врет! Но только наполовину.

— Это как?

— Они с Радным напару Лешку вызвали и в пансионат нас отвезли.

— Вот видишь, Геныч! Врешь! Приложил-таки руку к изменению образа жизни Палладиной.

— Руку, честное слово, не прикладывал! А вот голову — было дело.

— Как именно? — не прекращал гротескно грозным тоном шутливый допрос Женечка.

— Вспомнил про Лешку, а Радный сказал, что общество сына самая что ни на есть подходящая, на время отдыха, для Ирчика компания.

— Заложил, значит, Ирку с потрохами?

— Получается, что так… — виновато пробурчал Генка и скорчил смешную рожу.

— Ребят, вам не надоело паясничать?

— Можешь предложить что-то поинтересней? — вопросом на вопрос ответил Ире Женечка.

— Пойдемте к морю… — мечтательно проговорила Ира.

— Лично у меня возражений нет! — радостно воскликнул Генка.

— Еще б у тебя были возражения! Тебя ж хлебом не корми — дай на голую Палладину поглазеть!

— А при чем здесь голая Палладина?

— А ты что думаешь, она морским воздухом подышать, что ли, хочет? Ага! Жди! Как на берег выйдет, тут же с себя все поскидывает и уплывет в темноту.

— Точно! А я и запамятовал! — Генка, хитро прищурившись, посмотрел на Иру.

— Можете составить мне компанию. Не возражаю, — поднимаясь, сказала Ира. — Идем?

— Как скажешь, Палладина, — Женечка поднялся вслед за ней.

На улице было темно, безлюдно и мокро.

— Дождь что ли прошел? — спросила Ира.

— Да уж неделю как льет, — ответил Женечка.

— На море шторм, небось? — опасливо поинтересовался Генка.

— Небось… — удовлетворил его любопытство Женечка.

Когда они шли по Ривьере, Женечкино «небось…» подтвердилось, сначала отдаленным, но неумолимо приближающимся яростным грохотом жующих камни волн. А когда они, наконец, оказались на набережной, их взору предстало поистине впечатляющее зрелище: все небо над морем полыхало яркими беззвучными зарницами то и дело освещавшими дико бурлящую и клокочущую от неистового танца Посейдона поверхность воды.

Ира ускорила шаг и почти побежала к галечной кромке пляжа, раздеваясь на ходу.

— Ирчик! Ты с ума сошла! — в ужасе завопил Генка.