— Ирка! Хватит мне кости мыть!

— Жень, но ведь ты до сих пор ничего не забыл, и это вовсе не обычная память на ментальном уровне. Это сидит в тебе, в каждой твоей клеточке!

— Ир, может, и так, но это лишь человеческое и ничто более. Я пришел сюда не затем, чтобы прожить обычную человеческую жизнь, и мне в любом случае пришлось бы раз и навсегда вырваться из нее. Да, с болью, с кровью, со слезами… — Женечка подхватил ее на руки и понес в спальню. — Всё. Хватит. Забыли.

— Ну вот, мисс Вселенская Страсть, а говорила, что после Влада сил не осталось! Палладина! Я вижу, нагло врать, входит у тебя в привычку! — Женечка хохотал над Ирой, то и дело взвизгивающей от капель его восстанавливающего целостность кожи снадобья. — Ирка, я прошу тебя, сделай милость, не рыдай над страстями многовековой давности! Человеческие горести — лишь иллюзия реальности.

— Да. Только реальность этой иллюзии слишком высока.

Женечка расхохотался политональным смехом, в котором немыслимым образом сочетались и тонкое наслаждение удачной игрой слов, пойманной Ирой, и радость бытия, и горечь, и сарказм, и что-то еще, лишь едва уловимое, но, пожалуй, самое значимое.

— Жень, получается, что можно знать «зачем?», но «почему?» и «как?» ощущать лишь, как говорится, спинным мозгом?

— Да, Ира. Притом знание «зачем?», по большей части, лишь умозрительное — вербальная формула и не более того.

Тропический ливень посчитал, что одного дня для полива истосковавшейся по влаге земли вполне достаточно, и на следующий день вновь безжалостно сияло солнце. Поход по ручью Сванидзе Ира с Лешей решили отложить на пару-тройку дней дабы не месить грязь и не испытывать судьбу на скользких от влажности скалах. Весь день они бродили по закоулкам Сочи под рассказы Иры о событиях, разворачивавшихся здесь в XIX веке и начале ХХ. Заодно они обзавелись билетами на экскурсии в Абхазию на следующие два дня, в которые им теперь предстояло посетить озеро Рица и Новоафонские пещеры. В районе пяти вечера они немного повалялись на пляже у гостиницы «Приморская» и около шести рядом с этой же гостиницей поймали такси.

— Через Соболевку, пожалуйста, — добавила Ира, назвав таксисту место назначения.

— Мам, а что на Соболевке? — спросил Лешка, заинтригованный не совсем обычным тоном, которым Ира произносила свое дополнение.

— Там в свое время велись археологические раскопки и были найдены довольно интересные экспонаты. Когда доберемся до краеведческого музея, я тебе их покажу.

— Мам, этот музей уже давно называется музеем истории города-курорта Сочи.

— Леш, я в курсе, но, по сути, он краеведческий, а «Музей истории города-курорта Сочи» говорить очень долго.

Таксист по просьбе Иры остановился в центре Соболевки — то ли микрорайона, то ли села, Ира затруднялась сказать, какой именно административной единицей нынче является это место. Они немного побродили по окрестностям. Ира машинально сообщала Леше обо всех археологических находках, сделанных здесь, а сама прокручивала в памяти рассказ Женечки. Что-то смутно говорило в ней, что каким-то почти человеческим образом это место связано и с ней, но каким именно, нащупать ей так и не удалось. Ира на всех доступных ей уровнях понимала, что к Гудэку, который вызывал в ней липкий ужас и тошнотворное отвращение, она не имеет никакого отношения, и то, что смутно ощущалось, с ним не связано. В конце концов, археологические сведения, которыми она располагала, иссякли, и им пришлось вернуться в машину.

По ночам Иру стали преследовать видения из Женечкиного рассказа. Да и днем, несмотря на плотный экскурсионный график и всепоглощающее общение с Лешкой, она частенько впадала в задумчивость, отправляясь мыслями на две с лишним тысячи лет назад. Женечка порекомендовал ей не рыдать «над страстями многовековой давности». Ира оправдывала невыполнение его просьбы тем, что вовсе над ними не рыдала, правда, лишь в прямом смысле этого слова. В ее осознании странным образом вырисовывалось человеческое, четко отделяя то, что человеческим не являлось. Это человеческое то заставляло ее восхищаться собой, то испытывать отвращение.

Дни летели, и неуклонно приближалось 26 августа, день, когда Лешка должен был покинуть Иру и отправиться продолжать свое образование. Двадцать пятое посвятили сборам, а также этот день стал итоговым в краеведческом променаде — Ира с Лешей полдня провели в Музее истории города-курорта Сочи.

Лешкин самолет в Москву вылетал в начале одиннадцатого утра. Радный, реально и официально находившийся в Сочи, без лишних вопросов отпустил Влада до полудня, пожелав, чтобы он вернулся после проводов на свое рабочее место вместе с Ирой.

Проводы прошли без сучка и задоринки. Ира не выказала никаких возражений против предстоящей встречи с Радным, хоть и не особо жаждала его видеть. Отстояв, как и ожидалось, положенное время в пробке, Влад и Ира, в конце концов, подъехали к Парк Отелю.

— Ира, прошу прощенья, подождите меня, пожалуйста, несколько минут, мне необходимо передать Владу бразды правления и дать несколько ЦУ, — сразу после приветствия сказал Радный, усадил Иру в кресло и удалился с Владом в кабинет.

Ира никогда не испытывала особой радости от общения с Радным, но сегодня это ощущение наполнилось какой-то особой остротой. Ждать ей долго не пришлось.