Ира взглянула на стол. По просьбе Радного официант, принеся заказ, не беспокоил их, и теперь на краю стола теснилась грязная посуда, а в пепельнице высился Эверест из окурков.

Радный подозвал официанта, и через несколько минут стол сиял чистотой, пепельница пустотой, а перед Ирой и Радным стояло по чашечке с кофе и вазочке с мороженым.

— Стас, а вы можете мне рассказать о моем сне?

Радный усмехнулся.

— А как же насчет высшего пилотажа?

— Потерплю, как-нибудь. Уж больно любопытство уже больше года разбирает, и никто ничего вразумительного мне по этому поводу сказать не может.

— Признаюсь, техническое исполнение — дело и моих рук тоже. Кто другие исполнители, Вы и без меня знаете, ну а имя заказчика, думаю, оглашать и вовсе не требуется, — Радный улыбнулся Ире. — Видите ли, практика намеренного сновидения, как Вы знаете, уже однажды принесла богатые плоды. Потому и решили применить ее вновь. Правда, задача для меня, с одной стороны, несколько усложнилась — мне пришлось смоделировать сновидение сразу для нескольких человек — зато в другом оказалась проще: во-первых, в этот раз я трудился не один, а во-вторых, само событие моделировать не пришлось, поскольку оно имеет место в реальности, хоть и значительно отдаленной во времени.

— Так меня тогда сжигали по-настоящему?

— По-настоящему, по самому взаправдашнему, только огонь использовали не совсем обычный. Не подумайте! Огонь — тоже самый настоящий! Вот только, в отличие от широко распространенной субстанции под названием пламя, тот огонь являлся личностью известной Вам. То есть от обычного огня он отличался лишь тем, что действовал полностью осознанно и намеренно.

— Стас, как Вы это делаете?

— Что именно?

— Моделируете сновидение для кого-то?

— Ира, скажу честно: понятия не имею! Вернее, я точно знаю, как это сделать намеренно, но я не произвожу ничего, поддающегося описанию. То есть, ни мое тело в целом, ни мой мозг в частности в этом процессе, по сути, не участвуют. Вы, насколько мне известно, ведь уже знаете, как делать нечто, ничего вроде бы не делая?

— Ну-у-у… вообще-то, да… приходилось…

— Примерно все то же самое.

— Стас, а откуда вы всё знаете?

— На самом деле, далеко не всё.

— Именно поэтому и спрашиваю. Если бы Вы знали всё, не думаю, что меня этот вопрос мучил бы с такой интенсивностью.

Радный усмехнулся.

— Частично оттуда же, откуда многое знаете Вы, а частично и вовсе банально. Простым, вполне человеческим образом — через информаторов. Правда, далеко не все мои информаторы являются людьми.

— Так у Вас разветвленная разведывательная сеть? — улыбнулась Ира.

— Не без этого. Знаете ли, изначальное знание изначальным знанием, а все-таки очень даже нелишне держать ситуацию под вполне понятным, для человека, контролем.

— Береженого бог бережет?

— Истинно!

Ключ

Вернувшись в свой опустевший после Лешкиного отъезда дом, Ира чувствовала себя в состоянии полного раздрайва. Она долго слонялась из угла в угол, не зная, чем себя занять. Зив и Лоренц отсутствовали. Впрочем, ей именно сейчас не хотелось их общества. Часам к восьми вечера Ира и вовсе извелась. В конце концов, она решила позвать Татьяну Николаевну и они часа два просидели за чаем. Потом Ира насильно уложила себя в постель с полным убеждением, что уснуть ей не удастся, но ее опасения не оправдались — уснула она почти тотчас же и проспала как убитая до самого утра.

Проснувшись утром, Ира поняла, что единственный выход — брать себя в руки с натянутыми на них ежовыми рукавицами. Целую неделю, не покидая пределов собственной вотчины, она занималась лишь тем, что с фотографической точностью зарисовывала все, на что падал ее взор.

— Зачем ты это делаешь? — поинтересовался как-то Зив, когда Ира показывала им с Лоренцем свои достижения.

— Утоляю жажду реализма.

— Ира, реализм отражает реальность, а это все — лишь иллюзия реальности, — глубокомысленно заметил Лоренц.

— Знаю. Однако, реальность этой иллюзии невыносимо высока, а потому мне хочется напитаться ею прежде, чем все закончится.

— Ира, ты о чем? — с тревогой спросил Зив.

— Не знаю. Просто у меня уже пару месяцев, а может, и больше, четкое ощущение, что нечто подходит к концу. Я всеми силами оттягиваю этот конец, чем бы он ни являлся, но он все равно приближается с неизбежностью. Пусть медленнее, чем мог бы, но приближается.

— Ира, не накручивай себя, брось ты эти настроения! — взволновался и Лоренц.