Отцу Нади — истинному таежному сибиряку — Серега не понравился: хилый интеллигентишка. А вот Стас! Дело в том, что последний даже не пытался скрывать странностей Надиной семейной жизни, и даже совсем напротив. После очередного литра самогона со скрипом, но линия Радного вошла в плоть и кровь Надиных ближайших родственников. И все же понимание, почему при таком раскладе Стас сам не стал мужем и полноценным отцом семейства, в голове Надиного отца ну никак не укладывалось. Тогда Стас предложил ему сходить в тайгу. Дело было зимой. Стас взял с собой только нож. Отсутствовали они неделю. А потом… Потом отец обнял дочь и сказал:

— Молодец, Надюха, хороших кровей дети твои.

Что происходило в течение недели в тайге ни Надин отец, ни тем более Стас никогда не рассказывали, но вопросы, по поводу взглядов последнего на семью, больше никогда не поднимались, а на самого Радного мужская, а вслед за ней и женская части Надиного семейного клана стали смотреть с тенью мистического ужаса. В общем, устаканилось все гораздо быстрее, чем Надя ожидала.

Безгранично человеческое любопытство, но вот, что странно: о нескрываемых, в общем-то, особенностях семейного уклада Нади, знали только те, кто, по мнению Стаса, должен знать, а далее пикантная информация как-то сама собой не растекалась.

С Серегой жили они дружно и счастливо. Дети радовали. А Стас… Надя не сказала бы, что испытывает удовольствие от общения с ним, но статус его неотъемлемости обсуждению неподвержен и даже непререкаем. Она его ощущает вроде как своим отцом, что ли, а родителей не выбирают. Это даже не смирение — это основа бытия, и по-другому быть просто не может. И еще. Радный-старший как-то предпринял попытку познакомиться с Надей. Стас не позволил. Надя заочно знала высокопоставленного деда своих детей, и от этого трепет перед Стасом усиливался многократно. Дети, в отличие от Нади, знали дедушку Андрея лично и вспоминали только по-хорошему, хоть и помнили, конечно, плохо — еще маленькие были, когда его не стало.

У Иры голова шла кругом от обрушившейся на нее лавины характеристик ее главного на сегодняшний день клиента и партнера. Собственно, каких-то принципиально новых черт к психологическому портрету Радного в Ирином сознании не добавилось, но все же он стал четче и яснее, что Иру по большому счету ничуть не радовало. С одной стороны — да и бог с ним! Это если б его роль в ее жизни ограничилась работой, но…

Ира летела над толпой. Радный наблюдал за ней, стоя поодаль. Он пронзил ее тяжелым, колючим, сверлящим взглядом и помахал рукой. Жест получился какой-то неоднозначный…

— А ну, девчонки! Подъем! А то не хуже мидий зажарились!

— Тёть Ира! Мам! У нас все готово!

15-летний Володя и 13-летняя Света очень походили на Радного, но только чертами внешности.

Вернувшись домой, Ира долго перебирала распечатанные эскизы. Потом вызвала такси и поехала на 73 километр. Дом пел си-минорную мессу Баха. Ира задумчиво переходила из комнаты в комнату. Впрочем, она ни о чем не думала — она представляла каким станет дом если… если в соответствии с ее эскизами. Она «примеряла» его на Радного. Дом продолжал исполнение мессы и, не вмешиваясь, внимательно наблюдал за Ириной.

Образ Радного неумолимо раздвоился. Его действительно стало два. Один — тот, который сложился благодаря личным умозрительным наблюдениям и информации, полученной от окружающих. Другой — Ира его не знала и не чувствовала. До сего момента. Точнее, чувствовала, но не догадывалась об этом… или не чувствовала, но догадывалась, не догадываясь…

Дом продолжал петь избранное им на сегодня произведение. Ира впала в оцепенение без мыслей и чувств. Стемнело. Ира очнулась от нависшей гробовой тишины. По темному залу летали светлячки.

— Добрый день, Стас.

— Рад Вас слышать, Ирина.

— Вы абсолютно уверены, что не нуждаетесь в просмотре эскизов?

— Абсолютно.

— В таком случае высылаю Вам смету.

— Если я правильно понял, то, как только начинается финансирование, Вы приступаете к реализации Вашего проекта относительно моего сочинского домика?

— Именно так.

— Что ж, я рад. Общую сумму назовите, пожалуйста, а смета мне ни к чему.

— Станислав Андреевич…

— Стас.

— Хорошо. Стас, я начинаю Вас бояться.

— Только начинаете?

— Извините, пожалуйста, ну чуть преувеличила.

Радный слегка усмехнулся:

— Так какая у нас там сумма получилась? — Ира назвала. — Я так понимаю, мебель Вы пока не включали.

— Ее еще сделать надо.

— М-м… не понял…

— Знаете, если в доме мебельного магната будет стоять пусть даже самая качественная и дорогая, но мебель, как говорится, из магазина напротив… не знаю кому как, а я бы не поняла.