Шрифт:
– Ядра! – заорал Бурцев. – Шары каменные! Катите сюда!
Поняли… Покатили. От пушке – к люку.
Десять ядер одно за другим с грохотом обрушились вниз. Застучали по ступенькам, сбивая всех и вся, раскалываясь по пути.
Вопли на винтовой лестнице стали громче.
«История повторяется», – мелькнуло в голове Бурцева. Причудливо и непредсказуемо, но повторяется. Когда-то в донжоне Взугжевежевского замка он швырялся немецкими гранатами, теперь, вот, скатывает вниз каменные ядра. Эх, а ведь гранаты были бы эффективнее! Гранаты? Гранаты… Гранаты!
Бурцев вскочил, озираясь. Там, где есть пушка, ядра, фитиль и огонь, должен иметься хотя бы небольшой запас пороха. Да вот же он! Запас! И не маленький! Просмоленный бочонок с пробкой в крышке!
Затычку – выдернуть! Поднять с пола и вставить в отверстие тлеющий еще фитиль от ружья-пугача, вновь впихнуть пробку на место, придавив запал.
Получилась бомба.
– А ну-ка, разойди-и-ись! – заорал Бурцев.
Вскинул бочонок на плечо, подбежал к люку.
Там, внизу, немцы, похоже, уже прочухались после углей и ядер. Снова лезли, будто гигантские жуки, скрежеща друг о друга панцирями.
Бурцев бросил бочонок. Захлопнул люк.
– Ложись!
Попадали все. И – взрыв. Крышка подпрыгнула, как шальная, кувыркнулась, разлетаясь в воздухе на доски и щепки. Снизу пыхнуло пламя, повалили клубы дыма.
В этот раз в башне даже не кричали. Только кто-то громко и надсадно кашлял.
Еще выиграно несколько… Минут? Секунд?
Потом снова – приступ. А швырять в нападающих больше нечего. Пушку-то не поднять. Да и не пролезет она в люк.
Возле тяжелого крепостного орудия уже стоял Освальд. Оглядывал с любопытством:
– Это что, модфаа такая?
Поляку ответила ведьма.
– Большая бомбарда. А то вон, – Берта кивнула на пугач-самопал, – …то – малая бомбарда. Ручная. Только теперь они нам уже ни к чему.
– А-а-а, – протянул Освальд.
Бурцев сплюнул. Нашел добжинец время расширять военные познания! А ведьмачка-то, видать, разбирается в оружии. Что ж, будем знать. Поговорим с мутанткой на эту тему, когда выберемся. Если выберемся.
Бурцев осторожно высунул голову меж каменных зубцов. Глянул вниз. Что творится в замке-то?
А в замке царил переполох. По внутреннему двору и стенам метались люди с факелами. Много людей, много факелов: от огней светло, как днем. Ворота заперты, конечно. Выход из башни тоже перекрыт. А площадку, захваченную беглецами, держат под прицелом с полсотни арбалетчиков. Но никто пока не стреляет. Не видят цели? Или еще надеются взять живьем?
Так, а что снаружи? Бурцев посмотрел…
Внизу, почти под самыми стенами, можно различить широкую полосу рва. Во рву – черная вода. С этой стороны замок прекрасно защищен от штурма извне – на стены пришлось бы лезть прямо из воды. Но обстоятельство, затруднявшее штурм, облегчало побег: удрать в это самое извне из замка можно. Теоретически. Если сигануть вниз. И не промахнуться мимо рва.
– Думаешь, там достаточно глубоко, Вацлав? – Бурангул тоже посмотрел вниз.
– А вот мы сейчас проверим. Помогай, юзбаши.
Вдвоем они скинули с башни стрелка, заколотого Хабибуллой. Судя по всплеску, воды во рву было немало. Да и выбора все равно ведь никакого.
Избавляться от тяжести доспехов не потребовалось: все железо с пленников содрали немцы. И – тем лучше.
Первым на башенные зубцы влез Гаврила Алексич. Вздохнул поглубже. Перекрестился…
– Постарайся падать ногами вниз, – торопливо проинструктировал Бурцев. – И ноги держи вместе. Тогда вода не так сильно ударит. Прыгнул – сразу отплывай. Освобождай место другому. Чтоб на голову не грохнулись. И выбирайся не на противоположный берег – его наверняка обстреливать будут, а сюда, под стену. Это всех касается. Выбрались и ждем остальных – тише воды, ниже травы.
Гаврила кивнул:
– Ну, не поминайте лихом, браты!
– Пошел! – Бурцев хлопнул по широкой спине новгородца.
Спина исчезла в ночи. Плеск. Шумное отфыркивание. Жив! А раз такой тяжеловес не убился, то и остальным, значит, не страшно.
– Второй – пошел!
Ну, прямо как на парашютных прыжках. Только без парашютов.
Вторым был Джеймс Банд.
– Третий – пошел!
Бурангул…
– Не-е-ет! Не буду! – завизжала на весь замок Аделаида, вырываясь, не желая прыгать. Пришлось применить силу. Бурцев сгреб жену в охапку. Сбросил.
Всплеск, проклятия.
Но внизу – поймали, утихомирили.
А в воздухе уже свистели стрелы. Гарнизонные арбалетчики смекнули, что пленники уходят. А смекнув, решили остановить беглецов любой ценой. Хорошо, хоть били вслепую: фигуры людей терялись на фоне темной башни.
Глава 18
Из стоялой вонючей воды благополучно выбрались все. Мокрые, пропахшие тиной. Грязные, перепачканные, но оттого еще более неприметные в темноте. Спрятались, замерли под стенами. А со стен кричали. Орали почем зря. Били из луков и арбалетов. Наугад. В темноту. В противоположный берег, где должны были, по разумению немцев, искать сейчас спасения беглецы.