Соня проверила на прочность каждый локоть изготовленной ею веревки, привязала ее конец к решетке и выглянула из окна. Как раз вовремя. Совершавшие непрерывный обход вокруг дома разбойники у нее на глазах скрылись за углом. Соня вскочила на подоконник, присела, плавно выскользнула наружу и замерла на мгновение, оценивая предстоящий спуск.

Нижний край веревки свисал на уровне середины второго этажа — только-только, чтобы спрыгнув, не переломать себе ноги. Наконец, держась одной рукой за веревку, а второй — за решетку, беглянка начала осторожно спускаться. Локоть, другой, третий, и нога ее коснулась верхнего края окна второго этажа. Соня сместилась чуть влево, к углу дома, чтобы не маячить посередине оконного проема, и продолжила спуск. Вскоре веревка кончилась. Хвала Лепестку, все в доме спали, ведь случись кому глянуть в окно, и она пропала. Соня заторопилась. Встав на подоконник, беглянка намотала веревку на руку и стала выбирать, куда бы спрыгнуть. Часто взмахивая крыльями, Шалло зависла рядом с девушкой.

— Спускайся! Не бойся! Я р-рядом! — прокаркала она,— Здесь невысоко!

— Тому, кто с крыльями, может, и невысоко,— проворчала девушка, осматриваясь.— Зато тому, кто ходит по земле, вполне достаточно,— добавила она и прыгнула.

Приземлилась Соня мягко, как и рассчитывала — на середину плиты. Быстро огляделась и побежала к зарослям.

— Ах, Соня! — Нежные руки Ганы обвились вокруг шеи подруги.— Наконец-то все позади!

— Все только начинается,— довольно усмехнувшись, сказал кто-то сзади.

Девушки резко обернулись. Огромная черная тень выросла за спиной разбойника, но тот так и не увидел ее. Могучая лапа ударила коротышку в висок, и человек без чувств повалился на землю.

— Нужно его добить,— заметила Гана, к которой, казалось, с возвращением подруги, вернулась и уверенность в том, что все будет хорошо.— Как бы он нас не выдал, когда очухается.

— Перестань! — Соня поморщилась.— Когда он придет в себя, нас здесь уже давно не будет.

Гана нахмурилась. Понимая, что подруга ее права, она все-таки ничего не могла с собой поделать: злость на бывших односельчан все еще жила в ее душе. Девушка подскочила к бесчувственному телу и пару раз хорошенько пнула его.

— Ты чего? — удивилась шадизарка.

— Ненавижу! — сквозь зубы процедила Гана.

— Так он же ничего не чувствует!

— Пусть,— пожала плечами девушка.— Прочухается — почувствует,— пообещала она.

— Идем…— вмешался в их разговор Вулоф,— Пора-

Волк, как всегда, говорил кратко и по делу. Вспомнив, что не время и не место расслабляться, девушки быстро углубились в чащу, где их ждали кони. Скакун Сони узнал хозяйку и ткнулся ей мордой в щеку.

— Ах ты мой хороший! — Соня ласково потрепала коня по холке, вскочила в седло и обернулась к подруге.— Поехали.

Она направила скакуна шагом, а Задира тут же забралась ей на плечо и восторженно запищала, ластясь к хозяйке. Они какое-то время неспешно удалялись от дома и только позже заставили коней перейти на рысь, а когда прибыли на место, Соня прикинула, что их отделяет от замка, как называл его туранец, чуть больше лиги — вполне достаточное расстояние для того, чтобы не опасаться погони. Даже если ее побег уже обнаружен, то беспокоиться не о чем. Ночью поисками беглянки заниматься бессмысленно, а к утру трава уже поднимется, и все следы исчезнут.

Не успела Соня оглядеться, как Гана разожгла костер. Соня нахмурилась: нельзя поступать так опрометчиво, однако все обошлось. Обступившие со всех сторон поляну высокие кусты росли столь густо, что сквозь них ничего нельзя было рассмотреть, даже огонь.

— Ну вот опасность и миновала,— радостно улыбнулась Гана, доставая припасы и раскладывая их на плоском камне у костра. Она чуть ли не плясала от восторга, и все же Соня сочла нужным возразить:

— Опасность мне и не грозила, зато теперь ее не избежать.

Улыбка медленно сползла с лица Ганы.

— Что ты хочешь сказать? — пролепетала она, чувствуя, как вернувшаяся было уверенность в своих силах покидает ее, а мир вновь становится полным угроз.

— Я хочу сказать, что если Север стал рабом в Янайдаре, то выручать его придется нам с тобой, и дело это непростое.

— Но что мы можем? — горестно прошептала Гана.

Ей стало страшно. Она представила, что будет с ними, когда они пожалуют в Янайдар, если даже такой человек, как Вожак, вынужден смириться со своей участью.

— Сможем,— заверила ее Соня,— но только если возьмемся за дело с умом.

Гана не стала спорить, только тяжело вздохнула:

— Как?

— Не знаю.— Соня спокойно пожала плечами.— Да и не время сейчас ломать голову над этим. Север учил меня, что нельзя делать несколько дел сразу, а я сейчас ни о чем, кроме еды, и думать не могу.

Она принялась за холодное мясо, отрывая маленькие кусочки для Шалло и Задиры. Волки улеглись тут же — справа и слева от девушки. Она обнимала их за мощные шеи, гладила густую шерсть, а те блаженно жмурились, понимая, что так хозяйка выражает свою благодарность.