– - Увы, мы слишком долго соседствуем с этими арийскими варварами. Но зато и конница наша не уступает парфянской... А знаешь ли, где сейчас этот гордец Картам? Через стену от нас, в холодной бане. Плещется в бассейне, будто сармат в Алонте или Гипанисе [67] . Еще и притащил с собой Каллиника коммагенского, опаснейшего врага Империи, лазутчика армян и Братства Солнца. Эта свора безумцев почитает равными все народы - эллинов и варваров, грубых горцев и образованных жителей равнин. Если пожелаешь, я прикажу схватить его прямо в бане.

– - Нет, не стоит ссориться с Картамом, то есть, с половиной вашего царства, перед походом. Достаточно того, что я знаю: Каллиник здесь. Он был достойным юношей, но после гибели брата связался со смутьянами. Если бы не это, Господин и Бог вернул бы ему Коммагену, - сказал Рубрий. А сам подумал: "Погодите, отсюда еще будут отсылать в оковах в Рим не только лазутчиков, но и повинных в оскорблении величества. А сейчас главное - втянуть всех вас, варваров и полуварваров, в великий поход на Восток".

В это время рядом, в холодной бане, царь Картам - худощавый, крепкий, со строгим лицом и узкой черной бородой - говорил Каллинику:

– - Я чту Солнце-Михра так же, как и ты. Но мой царский долг - сохранить царство. И от римского ига, и от парфянского, и от усобицы. Мы, иверы, всегда дружили с Римом, чтобы защититься от армян и парфян.

– - Мы, коммагенцы, тоже так делали. Теперь нашего царства нет. А Лысый Нерон хочет вымостить нашими и вашими костями дорогу в Индию. Наш с тобой долг - не допустить этого.

– - Если я не поведу иверов к Вратам Аланов, этот проклятый легион обрушится вместе с войском Бартома на северную Иверию. Я позову на помощь горцев, но что они натворят на равнине? А сарматы и подавно... Нет, пускай легион заберется подальше в горы. А тогда... мы поможем ему не вернуться оттуда.

– - Знай же: в коммагенской вспомогательной когорте многие преданы мне и в нужный час восстанут.

– - Да спасет Солнце наши царства!
– Картам протянул царевичу чашу легкого иверского вина.

"Когда же ты научишься думать обо всех, кому светит Солнце?" - подумал Каллиник.

Дружественная мысль Иосифа достигла сознания Мгера, когда тот стоял перед храмом Михра. Выслушав молодого мага, князь мысленно сказал ему: "Не горюй! Выстоять против силы семи светил легче, чем удержать горцев от набега. Лучше бы ты сказал мне все еще из Диоскурии, а не ехал к ним в одиночку. А теперь времени осталось совсем мало. Ничего! Жди меня. К Эльбрусу отправимся вместе".

Мгер поднялся по ступенькам храма. Добродушные львиные морды привычно улыбались с архитрава над стройными ионическими колоннами. В храме было прохладно, но светло. У дальней стены белела мраморная статуя Михра. Молодой бог, вскочив на спину могучему быку, поражал его акинаком в шею. Раскрашивать статуи давно уже было не принято, и бык был столь же бел, как и его противник, но посвященные знали: это - Черный Бык, древний зверобог, владыка земли и преисподней. А убийца его - Огненный Лев, солнечный зверь. Да вот снизу в тело быка вцепились помощники Михра - лев, собака, скорпион и ворон. Слева и справа стоят с факелами еще два помощника - юноши Каут и Каутопат, утренняя и вечерняя заря.

Из бычьего хвоста вырастают колосья. Убей темного зверобога - и родит земля, и будешь сыт ты и твое племя. Не убьешь - пресмыкайся перед ним, как голодный раб. Островерхая шапка бога, озаренная золотыми лучами, напоминает не то фригийский колпак вольноотпущенника, не то сарматский башлык. Такая шапка служила знаменем Спартаку. Солнце - бог людей свободных и смелых. Тех, кто свободен духом даже в кандалах, в темнице, в рудниках, в корабельном трюме. Такой раб для хозяина опаснее вора и наемного убийцы: того можно купить, а воина Солнца - нет.

Рельефы на стенах изображали земную жизнь Михра. Вот он рождается из камня. Вот выбивает стрелой источник из скалы. Верхом на коне охотится за солнечными зверями - огнегривым львом, златошерстным вепрем и златорогим оленем. Тащит Черного Быка за ноги, взвалив себе на спину. Ужинает в последний раз со своими друзьями. И, наконец, возносится в небо на солнечной колеснице.

Пол покрыт мозаикой. Искусно выложены символы семи небесных врат, семи светил. Князь сделал условный знак, и жрецы немедля вышли наружу, зная: будет вершиться обряд, дозволенный лишь прошедшему все семь степеней посвящения. А таких сейчас в Гарни лишь двое: царь и Мгер Арцруни. Даже главный жрец достиг лишь шестой степени.