Шрифт:
«Этот пейзаж, — сказал я с притворным безразличием, — я уже видел однажды в волшебном фонаре. Все было немного не в фокусе».
Мы медленно шли по дороге вдоль берега.
«Холодно. Сейчас бы хорошо окунуться в горячую ванну».
«У нас уже не осталось никаких желаний, да?»
«Это все отцовское наследство».
«Твоя тяга к смерти… — присев, К. счистила налипшую на босые ноги грязь, — мне понятна».
«Почему мы не можем жить собственными силами? — я расчувствовался как тринадцатилетний подросток. — Я был бы не прочь стать, да хоть торговцем рыбой!»
«Никто бы нам этого не позволил. Нас, как будто назло, опекают с раннего детства».
«Именно. Я бы рад заняться каким-нибудь грубым ремеслом, но ведь засмеют!..»
На глаза попалась фигура рыбака.
«Вот бы так всю жизнь удить рыбу, жить полным идиотом!»
«Не получится, ты слишком хорошо разбираешься в душах рыб [70] ».
Оба засмеялись.
«В общем, ты поняла? Когда я назвал себя сатаной. Все, кого я люблю, все, катятся к гибели».
70
Намек на рассказ Дадзая Осаму «Одежда из рыбьей чешуи».
«Я так не думаю. У тебя нет врагов. Ты возводишь на себя напраслину».
«Я — слащав?»
«Как памятная стела О-Мия».
На обочине дороги стояла каменная стела, посвященная «Золотому демону» [71] .
«Сказать тебе одну очень простую вещь? Только учти, это серьезный разговор. Согласна? Меня…»
«Хватит, я уже поняла».
«Правда?»
«Я все знаю. Знаю даже, что моя мать была любовницей твоего отца».
«Так получается, мы…»
71
Роман Одзаки Кос (1867–1903), печатавшийся в 1897–1903 гг. и оставшийся незаконченным. Роман, сатирически описывающий становление капитализма, пользовался большой популярностью. О-Мия невеста главного героя, бросает его ради сына банкира. Обманутый герой бросает учебу, становится ростовщиком («золотым демоном») и, разбогатев, мстит обществу и своей бывшей возлюбленной. Одна из драматичных сцен романа происходит в Атами на берегу моря, что и отмечено на упомянутой выше стеле.
«Осторожно!» — К. прикрыла меня своим телом.
С треском зонтик, бывший в руке К., зацепило колесом, и в следующую минуту она, точно сделав нырок, скользнула прямиком под автобус и кубарем завертелась: телега, груженная цветами.
«Стой! Стой!» — меня точно огрели дубиной по темени, я был в ярости. Изо всех сил пнул борт наконец-то остановившегося автобуса. К. лежала под автобусом красиво, как намокший на дожде цветок колокольчика. Несчастная женщина.
«Не прикасайтесь!»
Подняв на руки потерявшую сознание К., я разрыдался.
Я нес ее до ближайшей больницы. К. тихо похныкивала: «Больно! Больно!»
Она пробыла в больнице два дня и вместе с приехавшими за ней родичами вернулась домой. Я вернулся на поезде один.
Повреждение оказалось не опасным. С каждым днем ей становилось лучше.
Три дня назад я по делам оказался в районе Симбаси, на обратном пути прогулялся по Гиндзе. Вдруг в витрине одного из магазинов заметил серебряный крестик, зашел, но в результате купил не крестик, а бронзовое колечко. В тот вечер у меня в кармане было немного денег, только что полученных в журнале. Кольцо было украшено цветком нарцисса из какого-то желтого камня. Я послал его К.
В ответ она прислала фотокарточку своей старшей дочери, которой в этом году исполняется три. Я получил ее сегодня утром.
О самках
перевод Д. Рагозина
На Фиджи, как бы сильно муж ни любил свою жену, едва почувствует к ней малейшую неприязнь, не раздумывая, убивает ее и съедает. Житель Тасмании, в случае смерти жены, хладнокровно зарывает вместе с ней детей. Рассказывают про одного австралийского аборигена, который, когда у него умерла жена, отнес ее в горы, срезал жир и использовал в качестве наживки для рыбной ловли.
Публикуя этот старчески-усталый рассказ в журнале «Молодая поросль», делаю это отнюдь не из кокетливого желания показаться оригинальным, но и не в подтверждение моего безразличия к читателю. Напротив, думаю, именно такой рассказ придется по вкусу молодым. Я-то знаю, что в наше время молодые читатели, как ни странно, старики. Воспринять мой рассказ им не составит труда. Это рассказ для тех, кто потерял надежду.
Двадцать шестого февраля нынешнего года в Токио молодые офицеры подняли мятеж [72] . В тот день я беседовал с моим гостем, греясь у жаровни. Ничего не зная о случившемся, мы обсуждали женское нательное белье.
72
В ходе военного мятежа в Токио 26–29 февраля 1936 г. было убито несколько политических деятелей и захвачен центр столицы в попытке государственного переворота. Мятеж был быстро подавлен, лидеры приговорены к смерти и казнены, тем не менее, по оценкам историков, он оказал сильное влияние на последующее развитие политической ситуации в Японии.
«Я в этом деле не великий знаток… Расскажи поподробней, в духе критического реализма. Только так и можно говорить о том, что касается женщин. Ночная рубашка — это что-то вроде длинного исподнего кимоно?»
Сообща мы искали таящийся в глубине наших душ прельстительный образ женщины, ради которой стоит жить. Гость хотел жену лет двадцати семи-двадцати восьми, покладистую. Он жил вдвоем с внебрачной дочерью пяти лет, снимая второй этаж жилого дома в углу Мукодзимы [73] . Во время фейерверка по случаю открытия реки он, отправившись на праздник, нарисовал для нее картину. Обвел круг, аккуратно закрасил его ярким желтым карандашом, объяснив, что это — полная луна. Женщина, с которой он провел ту ночь, была одета в бледно-голубую махровую ночную рубашку, подвязанную пояском с узором глициний. Рассказав об этом, гость стал расспрашивать меня о моей подруге. Я старался, как мог, удовлетворить его любопытство.
73
Район в Токио, расположенный у слияния двух рек.