Пока он обходил стол, Декер гасил свечи. Черт, да гардеробная больше, чем этот кабинет. Хотя вполне достаточное пространство, где помещались два стула для посетителей, приземистый шкаф со множеством ящиков и паутиной царапин на поверхности, высокий книжный шкаф, его письменный стол и коричневая кожаная кушетка с грудой подушек. Все в этой комнате говорило о функциональности, а не об эстетике. Настоящее место для работы, а не для того, чтобы производить впечатление. Да, Джеймс чувствовал себя здесь гораздо уютнее, чем в собственном доме.

Он слышал шаги Декера за собой, когда вошел в приемную, служащую одновременно архивом. Длинные полки тянулись вдоль стен. Здесь были и книги и толстые бухгалтерские тома, и рулоны карт. Ряд шкафов с выдвижными ящиками, каждый из которых снабжался маленьким ярлыком, объясняющим его содержимое, тянулся вдоль той стены, где стоял письменный стол Декера, то есть как раз за дверью в кабинет Джеймса. На столе секретаря был образцовый порядок, здесь рее сияло аккуратностью и чистотой, как и сам молодой человек, целеустремленный и работоспособный. Взяв темное пальто и шляпу, Декер последовал за хозяином на улицу в прохладу ночи. Запах Темзы витал во влажном воздухе. Джеймс запер входную дверь и спрятал ключ в карман. То, что когда-то было маленькой корабельной компанией, теперь превратилось в процветающее предприятие, хотя вряд ли кто-то сказал бы так, судя по внешнему виду. Офис размещался в большом складском помещении. Джеймса никогда не беспокоило желание переместиться в более респектабельную часть города. Он предпочитал быть ближе к своему делу. Он не мог бы эффективно управлять им, если бы не имел возможности постоянно вникать в детали. Нужно было сделать всего несколько шагов за дверь офиса, чтобы удостовериться в качестве кружева из Испании или леса с Дальнего Востока. В любом случае он предпочитал делать это сам, нежели доверять кому-то еще. Он взял это за правило, когда получил этот бизнес от своего отца в качестве подарка на свадьбу.

Пожелав Декеру доброй ночи, Джеймс проследил, как молодой человек завернул за угол. Постоял немного в раздумье, потом вздохнул, повернулся и пошел назад по своим собственным следам. Его шаги отдавались эхом на дощатом полу, пока он проходил приемную. Призрачный свет луны проникал в окна, давая мало света. Но ему не нужен был свет, чтобы дойти до своего рабочего места. Он мог и с закрытыми глазами найти дорогу к своему столу, не наткнувшись на стул и не задев стол Декера.

Джеймс зажег свечу. Золотое озерцо не распространялось дальше стола, но он не стал зажигать другие свечи. Кожаный стул скрипнул под тяжестью его тела. Он потер усталые глаза, заставляя их поверить, что он вовсе не устал, проведя много часов за письменным столом. Бесполезное усилие. Не придумав ничего лучше, Джеймс взял документ, что лежал наверху стопки слева от него, помеченный словами «нужно сделать», на тех, что лежали справа, была надпись «сделано», и потянулся за пером.

Было так тихо, что он мог поклясться, будто слышит тиканье часов в кармане жилета. Когда Декер работал за своим столом, дверь в кабинет Джеймса была закрыта, и такие едва слышные звуки, как шарканье шагов или шелест бумаг, не отпечатывались в его сознании. Он не мог понять, или это темнота за окнами, или позднее время, или тот факт, что Декер ушел домой, но сейчас малейший шум странно увеличивался, внося беспокойство. Каждый маленький скрип или щелчок напоминали, что он совершенно один.

Три заполненных листа добавились к стопке справа, когда он понял, что не помнит ни одного слова из написанного. Тихо пробормотав проклятие, он вернулся к первой странице и постарался заставить себя сфокусироваться на написанном.

Но, как назло, пухлые ярко-розовые губы с чуть-чуть приподнятыми вверх уголками появились перед его мысленным взором. Проклятие, эта улыбка сразу заставила его чувствовать себя лучше. Одной ее оказалось достаточно, чтобы мгновенно заполнить пустоту. Он сжал левую руку в кулак, возрождая воспоминание о маленькой теплой ладони, лежащей в его руке.

Теперь он был не в состоянии остановить определенный ход мыслей… И не замечал ничего, даже дробного стука копыт и дребезжания карет, проезжавших мимо склада.

Один раз. То была сделка с самим собой. И одним разом и останется. Несмотря на великий соблазн.

Джеймс снова попытался сосредоточиться на очередном документе, но ничего не получалось. Может быть, взять другой? Он порылся в пачке, задерживаясь на каждом, стараясь вникнуть в его содержание, прежде чем перейти к следующему.

Почему никогда до сегодняшнего дня он не понимал, насколько скучна его работа? Декларации и счета, контракты о продаже и отчеты для иностранных портов, ремонт кораблей и рапорты капитанов о вояжах. Целые тома глупости.

Джеймс фыркнул, позволив себе гримасу отвращения, и, оттолкнувшись от стола, взял с полки гроссбух. Может быть, счета удержат его внимание? Сумма в конце страницы, свидетельствующая о последних поступлениях, могла вызвать не только любопытство, но и непомерную зависть. Это единственный позитив, который принесла женитьба. Единственный успех, которого он добился.

Он считал себя энергичным человеком, из той породы людей, которые добиваются успеха и серьезно относятся к своим обязанностям. Его отец провел всю жизнь на работе, посвятив себя бизнесу и продолжая пополнять семейные сундуки. Поэтому естественно, что, будучи еще мальчиком, Джеймс понимал, что пойдет по стопам отца. Но он сомневался, что даже его отец добился бы таких результатов за столь короткое время. Обладая железной волей, умением не распыляться ни на что другое, забыв о доме, что, собственно, не представляло для него большого труда, и не имея никаких иных увлечений, он смог достичь такого ошеломляющего результата. Черт, если он сохранит такой темп, то очень скоро превысит счет в королевском банке.

Хотел бы он сохранить этот темп? Ему действительно нужно иметь еще больше денег? Тяжелый вздох наполнил комнату. Вздох, полный усталости, которую невозможно было замаскировать. У него достаточно денег, больше, чем он мог бы потратить за три жизни, поэтому нет, больше ему не нужно. Его офис… Джеймс гордился и любил то, что построил, но не настолько, чтобы пренебречь всем остальным. Если бы перед ним стоял выбор, то он не сидел бы здесь до десяти часов, когда все другие служащие уже давно ушли домой отдохнуть и расслабиться в кругу семьи. А если повезет, то провести несколько часов с кем-то, чьи глаза будут светиться от радости при виде вас, с тем, кто не пожелает вам преждевременной смерти.