Затем села на софу, сложила руки на коленях и стала ждать, впервые не страшась того момента, когда зазвонит серебряный колокольчик.

От раздражения и нетерпения нервы Джеймса натянулись до предела. Господи, как он ненавидел подобные вечера! Сидеть за столом, не имея возможности спрятаться в комнате для карт. В окружении людей, с которыми он не собирался знакомиться. Только сияющее личико Ребекки напротив него удерживало его от того, чтобы выругаться.

Две дюжины? Да тут собралось больше чем три десятка гостей! Они сидели за длинным столом в большой столовой особняка Марксонов. Свет серебряных канделябров отражался в хрустальных бокалах, стоявших перед каждым гостем. Накрахмаленная белоснежная скатерть, тяжелые серебряные приборы, прелестный тончайший фарфор. Тщательно продуманный и заранее спланированный ужин.

Его место за столом было выбрано хозяйкой. Пожилая матрона слева от него, которая, слава Богу, проявляла больше интереса к своему рыбному филе, чем к нему, и Брэкли – справа. Во время первого блюда он старался вовлечь Джеймса в разговор, но потерпел фиаско. По другую сторону стола, через несколько гостей от Ребекки и ближе к важному хозяину, занимавшему место во главе стола, сидела Амелия. Если бы один из канделябров стоял чуть левее, тогда он мог бы скрыть ее от него. И тогда ему не пришлось бы испытывать раздражение всякий раз, когда Амелия поднимала глаза на лорда Альберта Лэнгходма, отвечая на каждое его слово высоким фальшивым смехом.

По крайней мере теперь он осознал истинную причину, побудившую ее принять приглашение Марксонов. Это не имело ничего общего с желанием представить Ребекку перспективным холостякам, зато давало возможность пофлиртовать с любовником на глазах у мужа.

Джеймс отклонился на спинку стула, давая возможность слуге убрать его тарелку и поставить новую. На этот раз на ней были тонкие ломтики ростбифа. Кто, черт побери, решил, что ужин должен состоять из восьми блюд? Это же совершенно невозможно! Целая армия не справится с таким количеством еды.

Оглянувшись через плечо, он взглянул на высокие часы в углу столовой. С каждой минутой его беспокойство росло все больше и больше. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не ерзать на стуле. Если они уйдут сейчас и на улицах не возникнет заторов, тогда он доставит Амелию и Ребекку домой, наймет карету и помчится к Роуз. И успеет прибыть на Керзон-стрит до полуночи. Он дал Роуз слово, что приедет пораньше. С трудом завоевал ее доверие, и черт побери эту Амелию, если он потеряет его.

Роуз упорно смотрела на маленький серебряный колокольчик под потолком.

– Позвони, пожалуйста. Позвони… – шептала она голосом, севшим от отчаяния.

Но ее мольба оставалась без ответа. Ожидание было мучительным. Ее нутро завязалось в тугой узел, безнадежность, словно грозовые тучи, нависла над головой. Она пыталась отогнать ее, но безуспешно. Отчаяние становилось все сильнее, а минута сменяла минуту…

Не в состоянии усидеть на одном месте, она снова встала и пошевелила дрова в камине. Поправила платье и прошла в спальню. Со второй попытки ей удалось зажечь свечу и посмотреть на маленькие фарфоровые часы на комоде.

Полночь.

Даже позже, чем она думала.

Ее сердце упало. В изумлении она вернулась к софе. Опустив голову, сжала руки, пытаясь унять дрожь. Джеймс не пришел.

Роуз прикусила нижнюю губу, крепко зажмурила глаза. Все возможные объяснения истощились перед лицом реальности. Джеймс получил то, что хотел, и его интерес иссяк. Нет никакой причины, которая бы заставила его вернуться. Его обещание – такие же пустые слова, какие ей уже приходилось слышать прежде от других мужчин.

«Роуз, даю тебе слово, что я никогда больше не предам тебя». Голос лорда Уитли, сладкий от фальшивого раскаяния, всплыл в ее памяти.

«О нет, моя дорогая, у меня нет жены». Оказывается, как просто для лорда Билтмора отказаться от милой, юной леди Билтмор!

А клятвы отца, что Дэш никогда не будет ни в чем испытывать недостатка, оказались пустыми словами. Если что и осталось после него, так это долги, и ей потребовались годы, чтобы исправить положение.

Боже, да она просто дура! Доверчивая глупышка, поверившая, будто бы Джеймс не похож на других. И что он действительно заинтересовался ею. Господи, порядочный мужчина не станет и думать о шлюхе.

Зачем она позволила этим отношениям развиваться? Ей следовало сразу же прекратить их, чего бы это ни стоило. Все равно это бы кончилось так, как сейчас, и она осталась бы один на один со своим одиночеством. Но ее сердце было не в состоянии отказаться от него. Отказаться от того, от чего она отказывалась все эти годы.

Он, наверное, сейчас у себя в офисе, и все мысли о ней улетучились из его головы вместе с семенем, которое он выпустил на траву парка. Или, еще хуже, он проводит время со своей женой, счастливой женщиной, которая носит его имя и владеет правом называть его своим.