Злобин:Я соглашусь с тем, что сказала Ирина. Нет государств без людей, и качество государства определяет качество людей. Если Россия хочет быть конкурентно способным государством, участвующим в глобализации, то надо иметь такой тип человека внутри страны. Тем более, что российский гражданин ни когда не имел возможностей проявить свою креативность. Как он может это сделать? Соответственно, первое, это человек, качество российского человека, а второе, я думаю, что у России есть объективное конкурентное преимущество, это огромная территория, которая распространяется на два континента, без учета которой нельзя развивать современные технологии, космос — пролет над нашей территорией спутников, огромные запасы энергетики, колоссальные природные богатства, огромная российская диаспора. Посмотрите, почему сегодня Россия рассматривается страной, которая где-то сзади? В начале двадцатого века Россия была мощным, глобальным игроком на международном рынке, но благодаря 70-ти летнему коммунистическому правлению была отброшена назад, мы сейчас пытаемся это восстановить, если Россия начнет восстанавливать то, что она потеряла, даже не приобретая ни чего нового, то она войдет в число лидеров глобализации и нельзя пользоваться толком плодами глобализации, если ты не определяешь правил. Россия должна превратить себя в локомотив глобализации.

Сванидзе:Спасибо, прошу, Сергей Ервандович, Ваши вопросы оппонентам.

Кургинян:Я хотел бы, что бы Овчинский смог подискутировать.

Овчинский:Наши оппоненты дали резкую, очень негативную оценку состояния и современного российского общества и экономики и во многом она объективна. И главное, что они сказали — виновата модель современного российского общества, более того, Злобин подчеркнул, что в этом вина предыдущего советского общества. Я хотел бы спросить, а может быть нынешнее негативное состояние, которое описывают наши оппоненты, это результат модели того типа глобализации, который реализовывался на территории нашей страны на протяжении последних двадцати лет, а не той модели, которая реализовывалась на протяжении последних 70-ти лет советской истории. И второй вопрос. Я думаю наши оппоненты хорошо знакомы с книгами Джона Перкинсона: «Исповедь экономического убийцы», «Игры экономических убийц», где описана модель разрушения национальных экономик, национальной государственности, через транснациональные компании по той модели глобализации, которая осуществлялась в мире на протяжении последних двадцати лет. Не применена ли эта модель и к нашей России. И не сейчас, а с начала 90-х годов, когда и была выбрана та модель развития, которая является криминальной моделью развития нашей страны.

Хакамада:То, что Вы сейчас говорите, это версия, которую постоянно высказывают представители наших силовых ведомств. Теория заговора. Что Советский Союз рухнул под давлением империалистического заговора во главе с США, а США являются лидерами современной глобализации.

Кургинян(возмущенно): Ну что нибудь подобное — было сказано?! Вы спорите с вымышленным противником.

Овчинский:Ирина, я сказал об объективном развитии.

Кургинян:Можно ли снять ответственность с последних двадцати лет за модель?

Овчинский:За модель, выбранную нашими реформаторами, Ирина, вот в чем вопрос.

Хакамада:Реформаторы, всего лишь на всего, на почве, которая была не подготовлена, по-любительски, у них не было традиции, ввели универсальные законы демократии и рынка. Ввели, как смогли. Китай сначала ввел рынок, а потом постепенно стал вводить демократию.

Кургинян:Вот это и есть капкан! Универсальные законы (уничижительно).

Овчинский:А можно сразу вопрос. Вот эта всеобщая демократизация, либерализация с самого начала, все это и привело к тому, что реальную власть имеют сейчас Цапки, которые разбросаны сейчас по всей России, они сейчас являются российской псевдоэлитой, а не народ, о котором вы говорите.

Сванидзе:Я прошу уточнить. Вы говорите, что Цапки — это проявление глобализации.

Овчинский:Да, я считаю, что Цапки, которым дали власть во всех регионах, которых избрали в политические партии.

Сванидзе:То есть, это не наша болезнь, связанная с повальной коррупцией, с отсутствием независимого суда, со сращиванием бандитизма, власти и правоохранительных органов — это проявление глобализации?

Кургинян:Мы дали либеральным болезням «карт-бланш» и в этом есть наша нынешняя, либеральная модель. Надо отделять культурное растение от сорняка.

Хакамада:Ведь Вы же серьезный специалист. Вы понимаете, что за все в этой жизни надо платить. За 70 лет процветания закрытой системы при переходе к рынку.

Овчинский:Ирина, скажите, у нас не было другой элиты, с которой можно было проводить реформы, у нас ее не было в стране?

Хакамада:Не было.

Овчинский:Не было? Были только бандиты?

Хакамада:Нет. В станице Кущевской МВД «крышевало» бандита и маргинала.

Овчинский:Нет? Они случайно появились бандиты у власти.

Хакамада:Нет, они 15 лет третировали население.

Овчинский:Так это и есть результат тех реформ.

Кургинян:Смысл заключается в том, что Вы говорите, есть универсальные вещи, идите в них, они и оказываются КАПКАНОМ.

Хакамада:Вы считаете, что если бы в 89 не было Горбачева все осталось бы как раньше и только бы чуть-чуть «повезло» с этой глобализацией, цена на нефть была бы повыше, если бы СССР остался таким, каким был — закрытым с «железным занавесом», без рынка, без реформ…

Кургинян:Вы опять рисуете в виде оппонента — идиота!

Хакамада:…то тогда бы, если бы все осталось, сегодня Россия процветала, Вы это утверждаете?

Кургинян:Это махинация!

Овчинский:У меня есть убеждение. Если бы на рубеже 80–90 годов СССР пошел бы по пути развития Китая, сохранив элиту и сам союз, усилив научно-техническое развитие, тогда бы мы сейчас жили в другой стране и не говорили о распаде и тех бедах, которые наблюдаем.