Млечин:Подписав Брестский мир, российское руководство, тогда большевики, отказались от Украины, так же как от других территорий! Об этом мы сейчас говорим.

Вы мне скажите другую вещь. Ну, хорошо, подписали мир, принесли мир России-то? Но ведь сразу после этого разгорается Гражданская война. Потому что для офицеров русской армии это был невыносимый позор. Да, часть вынужденно, и мы знаем, как это происходило…

Кургинян:Как «это происходило»? Что значит «вынужденно»?

Млечин:…шли на службу в Красную Армию. Остальные-то не смирились!

Кургинян:Как это происходило?

Дьячков:Не «потому что», конечно. Гражданская война имеет гораздо более сложные факторы, почему она началась. Вообще, мы здесь, не говорим. У нас… Мы всё сводим в сторону субъективных факторов, интерпретируем. У нас… Что, у России не было конфликтов, не решаемых, фактически, до Первой мировой войны? Что, их Первая мировая война не усилила? У нас же революция из-за чего началась? Из-за запломбированного вагона? Какая у нас версия-то? Вы какую версию-то поддерживаете?

Или это были какие-то вещи объективные? Та же деревня тамбовская, тот регион, который я представляю. Она в 1917, в сентябре 1917 года режет помещиков, понятия не имея о большевиках! В тамбовской губернии до лета 1918 года было два большевика, и те речники, и те чужие.

Лавров:Но нельзя говорить обо всём, у нас поставлен вопрос…

Дьячков:Дело не в этом. Это, просто, гораздо всё более сложные вещи…!

…Да, Ленин прямо говорит, что Брестский мир — ступень к Гражданской войне, потому что мы оскорбили самые лучшие чувства, так сказать, патриотические чувства. Но Ленин их считал мелкобуржуазными. Это шаг. Не будем этого отрицать. Но это всё гораздо более сложные вещи, как мы хотим здесь представить. Гражданская война уже шла!

Сванидзе:Завершайте.

Дьячков:Она уже шла с лета 1917 года.

Курляндский:А мы не знаем…

Млечин:Ну, это новость…

Кургинян:А если вы не знаете — ну, так как же тогда? Как же тогда?

Дьячков:И большевики на это же со стороны смотрели на это — как развивается Гражданская война. Они радовались, может быть, этому, но это начиналось без них. Большевики вообще были ничтожной политической силой в феврале и марте 1917 года. Ничтожной. Их в Петросовете было на три с половиной тысячи — четыре человека.

Млечин:Мы сейчас говорим не о феврале 1917 года…

Курляндский:Предпосылки Гражданской войны…

Млечин:А о феврале 1918, точнее о марте, когда они подписали Брестский мир.

Дьячков:Знаете, по поводу «уйти с позором». Уйти, подписать и уйти.

Сванидзе:Завершайте.

Дьячков:Я желал бы… Мы часто говорим: «если бы…» Я бы желал, что бы Брестский мир был подписан бы раньше, чем Ленин говорил, хотя бы на прежних немецких условиях!

Млечин:И что, какая разница, принципиально то, немножко туда…

Дьячков:России, о которой мы говорим, было бы лучше! И в данном случае, подписание мира…

Млечин:На копейку лучше!

Дьячков:И то, что Ленин передавил левых коммунистов, сумел, так сказать, или их убедила ситуация, когда нечем было защищать, когда всё, они немножко струсили, так сказать, левые коммунисты, не будем их называть поимённо. И это — спасение было не только большевиков у власти, но и России!

Млечин:Да какое же спасение?! Развалить собственную армию, узурпировать власть, разогнать Учредительное собрание, потом подписать мир и отдать треть России — да какое же это спасение?!

Дьячков:Мы имеем итог — доказательство! Мы итог — через три года.

Млечин:В тот момент…

Дьячков:После Гражданской войны — эти территории /вернули/. И чуть позже. Это возвращено.

Млечин:Ага! И сколько убитых людей в Гражданской войне?! Это надо было убивать столько людей?!

Дьячков:Гражданская война — это особая тема!

Сванидзе:Спасибо.

Млечин:Что, особая тема?!

Дьячков:Особая…

Млечин:Что, особая тема?! Гражданская война стала непременным следствием Брестского мира!

Дьячков:Большевики…

Сванидзе:Спасибо. После короткого перерыва мы продолжим слушания.

Сванидзе:В эфире «Суд времени». Мы продолжаем слушания. Напоминаю вопрос: «Сумели ли большевики переломить брестскую ситуацию».