Кургинян:Только?

Млечин:А Вы не знали, что ли?

Кургинян:Мы иногда считали, я помню, 26 миллионов.

Лавров:Могу Вам сказать, калек было 4 миллиона.

Кургинян:Ладно, уже не важно, хорошо, хорошо. Скажите, пожалуйста, когда Керенский подписывает, так сказать, указ о демократизации, которая разваливает армию, он — большевик? Кстати, по совместительству кем был Керенский в Петросовете?

Лавров:Большевики между армией и революцией выбрали революцию…

Кургинян:Керенский, который подписал декларацию, был большевиком?

Лавров:Развал начали не большевики. Развал начался в феврале 1917 года.

Кургинян:Ну, так значит, вопрос заключается в том, что он не начался, а он дошёл уже до апогея! Теперь скажите мне, сколько через 2 месяца после заключения Брестского мира смогли собрать большевики в новую Красную Армию? Через 2 месяца. 50 тысяч человек! Они могли воевать с этими 50-ю тысячами?

Лавров:Было гораздо меньше, потому что это были дутые цифры!

Кургинян:Было ещё меньше? Значит, как же они могли воевать!?! А приказ Керенского по армии и флоту? И, наконец, снова Деникин: «Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала армии послужили большевики, я протестую, это неверно». Он — авторитет в этом вопросе?

Курляндский:А вот…

Кургинян:Да или нет? Ну, Вы же сами на самом деле твёрдо убеждены, что армию дотла развалило Временное правительство. Я же вижу.

Лавров:Да, развал начался Временным правительством, из армии убежал один миллион дезертиров, но больше шести миллионов оставалось. Например, было…

Кургинян:Высшие авторитеты считают, что…

Лавров:Армия была. По крайней мере, позиционную войну она могла продолжать….

Кургинян:…явное и неявное дезертирство, включая непропорциональные самострелы, и всё прочее — два миллиона. Ну не важно! Но вопрос-то заключается в том, что делало это всё это Временное правительство.

Когда Поливанов, бывший министр, пользовавшийся во Временном правительстве большим авторитетом, подготовил «Декларацию прав солдата», — он был большевиком?

Давайте всё-таки сейчас, 2010-й год, и все материалы Брестского мира — вот они, так сказать, лежат перед нами.

Курляндский:Ну? Ну ладно, давайте…

Кургинян:Значит, большевик предложили мир без аннексий и контрибуций. Хороший мир. Чем плохой? Он всех устраивал…Прекрасный мир.

Курляндский:Не всех.

Лавров:Германию не устраивало, Австро-Венгрию не устраивало, Турцию не устраивало, Болгарию не устраивало…

Кургинян:Хорошо. Одну минуточку — что сказала Германия?…

Курляндский:Антанту, Антанту не устраивал.

Кургинян:Что сказала Германия — она отказалась от мира без аннексий и контрибуций?

Курляндский:Антанту он бы тоже не устроил.

Кургинян:Что же заявила немецкая сторона на Брестском мире? Она заявила, что: «Мы согласны на мир без аннексий и контрибуций, если его поддержит Антанта». Так?

Курляндский:Да, но Антанта не поддержала…!

Кургинян:Антанта не поддержала?! Тогда немцы сказали: «Извините, ваше предложение не действует». И предложили один мир. Мы отказались. Ленин сказал: «Тянуть до конца, не подписывать».

Курляндский:Правильно.

Кургинян:Наконец, наступил конец. Троцкий сказал: «Ни войны, ни мира, отступаем». Они двинулись, и предложили потом худший мир. Что мы могли делать, если у нас не было ещё даже 50-ти тысяч человек в Красной Армии,…

Курляндский:А кто «мы»?

Кургинян:…а русская армия была разложена полностью!

Курляндский:Кто «мы», кто «мы»?

Кургинян:Ну, «мы» — Россия, потому, что у власти в этот момент находились большевики.