Когда он добрался до своего кабинета, то поручил мистеру Рамсею связаться с другим Торговым Представительством, занимавшимся рудными ископаемыми, и попросить, чтобы их представитель на встрече в посольстве связался с мистером Тагоми, как только вернется.

Звонок раздался незадолго до полудня.

— Вы, наверное, заметили мое недомогание во время встречи, — сказал мистер Тагоми в трубку. — Оно было, несомненно, замечено всеми, особенно мой поспешный Уход.

— Я ничего не заметил, — ответил глава Представительства по импорту руды в Японию. — Вот только после инструктажа я не увидел вас и заинтересовался, что с вами произошло.

— Я высоко ценю вашу деликатность, — невыразительно произнес мистер Тагоми.

— Совсем нет. Я уверен, что все были настолько поглощены лекцией Министерства иностранных дел, что вряд ли были в состоянии отвлечься на что-либо другое. Что же касается того, что произошло после вашего ухода… Вы присутствовали при изложении кратких характеристик претендентов на власть? Сначала говорилось об этом.

— Я дослушал до того момента, когда пошла речь о Зейсс-Инкварте.

— После этого докладчик пространно говорил об экономическом положении Рейха. Правительство Родных Островов придерживается точки зрения, согласно которой замыслы Германии низвести население Европы и Средней Азии до положения рабов плюс истребление всех интеллектуалов, буржуазных элементов, патриотической молодежи и многого другого обернется экономической катастрофой. До сих пор нацистов спасали только внушительные достижения германской науки и промышленности. Чудесное оружие, так сказать…

— Да.

Мистер Тагоми сел в кресло, держа трубку в руке.

— Так же как и их удивительные ракеты ФАУ-1 и ФАУ-2 и реактивные истребители военного времени.

— Все, что они делают, это всего лишь ловкость рук, — сказал эксперт по рудам. — Главным образом их экономика держится на использовании атомной энергии и на том, что внимание широких кругов общественности систематически отвлекается, ну хотя бы запуском ракет на Марс и Венеру. Так сказал докладчик.

— Значение всех этих факторов сильно преувеличено нацистами, — заметил мистер Тагоми.

— Прогноз докладчика был очень мрачен. Он сказал, что возникло ощущение, будто большинство высокопоставленных нацистов отказывается открыто смотреть в лицо фактическому застою в экономике. Поступая так, они еще больше развивают тенденцию к еще более рискованным и грандиозным авантюрам, к меньшей предсказуемости, к меньшей стабильности экономики в целом. Сначала цикл фанатического энтузиазма, затем страх, затем решения партии и жесты отчаяния — и все опять идет по кругу. Все это, как он указал, ведет к тому, что власть могут захватить в крайней степени безответственные и безрассудные претенденты.

Мистер Тагоми кивнул невидимому собеседнику.

— Значит, мы должны предполагать скорее худшее, чем благоприятное. В этой нынешней схватке и трезвые, и ответственные потерпят поражение.

А кто же, по его мнению, является наихудшим?—

спросил мистер Тагоми.

— Гейдрих. Доктор Зейсс-Инкварт. Герман Геринг. Однако об этом он высказался недостаточно подробно.

— Что еще?

— Он сказал, что мы должны крепить веру в императора и правительство в этот час более, чем всегда… Что мы должны с доверием взирать на своих руководителей.

— Была минута скорбного молчания? — Да.

Мистер Тагоми поблагодарил собеседника и положил трубку.

Он пил чай, когда зажужжал интерком.

— Сэр, вы хотели отправить соболезнование германскому консулу, — раздался голос мисс Эфрикян. — Вы изволите продиктовать мне его сейчас?

Только теперь мистер Тагоми осознал, что забыл об этом, и пригласил секретаршу в кабинет.

Она сейчас же вошла, обнадеживающе улыбаясь.

— Вам уже лучше, сэр?

— Да. Инъекция витаминов помогла.

Она на несколько секунд задумалась.

— Напомните мне, как фамилия германского консула?

— Фрейер Гуго Рейсс.

— Майн герр, — начал мистер Тагоми. — До нас дошла ужасная весть о том, что ваш вождь, герр Мартин Борман, пал в борьбе со смертью. Слезы душат меня, когда я пишу эти строки. Когда я вспоминаю о героических деяниях, совершенных герром Борманом по обеспечению спасения народов Германии от врагов, как внутренних, так и внешних, а также о потрясающих душу твердых мерах, направленных против малодушных и предателей, желавших лишить человечество перспективы покорения космоса, куда устремились светловолосые, голубоглазые представители нордических рас в своей неуемной…

Он остановился, продолжать можно было до бесконечности, и понял, что уже не сможет закончить предложение. Мисс Эфрикян выключила диктофон, вся преисполнившись ожидания.

на. Пустяк — и тем не менее проявление моего небрежного, даже, можно сказать, наплевательского отношения, — мистер Тагоми почувствовал себя виноватым. — Сегодня плохой день. Мне следовало бы проконсультироваться с Оракулом, выяснить, какой сейчас момент. Я, по-видимому, слишком далеко отошел от Тао. Под действием какой из шестидесяти четырех гексаграмм, — думал он, — нахожусь я сейчас? — Он открыл ящик стола, вытащил оттуда оба тома «Книги перемен» и положил их на стол. — С какого же вопроса начать? Во мне столько вопросов, что не знаю, как же правильно построить их».