— Нам известно, что в Словакии действуют сильные группы патриотов, почему вы не ищете связи с ними? — спросил Савченко.

Флориан ответил не сразу. Разговор подошел к очень важному моменту его операции — попробовать получить от русских связь в Словакию. Это входило в его задание одним из важнейших пунктов.

— Мы пытались это сделать, — наконец ответил он. — Безрезультатно. То ли мы вслепую шли, то ли словацкие товарищи загнаны в очень глубокое подполье.

— Расскажите, как вы это делали, может, мы поможем вам советом, — предложил Савченко. Его черные блестящие глаза ни на мгновение не отрывались от прикрытых белесыми ресницами глаз Флориана.

В Словакии в руки гестапо недавно попалась группа патриотов, которая слишком активно, но неумело искала связь с единомышленниками. Флориан знает материалы этого дела очень хорошо и начинает рассказ.

Савченко, сдвинув брови, слушает — похоже на правду. И вдруг, поначалу еле уловимо, а затем все яснее, он начинает ощущать, что курьер рассказывает о попытках группы выйти на связь с другими подпольщиками так, будто он наблюдал это со стороны. И тут же Флориан делает грубую ошибку. Рассказывая о себе и своих товарищах, он вдруг произносит: «Они надеялись», и в его рассказ вкрадывается ироническая интонация, он оценивает действия группы так, как это могли сделать только те, кому неумелость подпольщиков была на руку.

И вдруг он спрашивает:

— А вы не можете дать мне явку в какую-нибудь словацкую группу?

— Нет, — резко ответил Савченко и чуть мягче добавил: — У нас нет такой возможности.

В столовую вернулись Заимов и Чемширов. Сев к столу рядом с Савченко, Чемширов нервно смял в пепельнице сигарету.

— Чертовски сложное дело, — вздохнул Заимов. — И я еще раз попрошу вас на минутку выйти. Надо уточнить технику передачи рации, — натянуто улыбнулся он Флориану.

Савченко быстро вышел вслед за генералом.

— Что? — нетерпеливо спросил он.

— Устранение следует отложить. Надо предварительно сделать все возможное для проверки подозрений.

Савченко достаточно хорошо знал Заимова и понял, что спорить бессмысленно.

— У племянника есть какая-то возможность проверки, — добавил Заимов. — А завтра в это же время мы придем сюда, и вы сделаете все, что надо. Только не здесь, я не имею права погубить хозяев этой квартиры.

— Я увезу его за город, — сказал Савченко. — Но в отличие от вас я вовсе не уверен, что завтра мы встретимся.

Заимов положил руку на его плечо.

— Выслушайте меня, Яков Семенович.... Прежде чем, — сказал он с затруднением, — прежде чем обезвредить провокатора, мы обязаны проверить свои подозрения. Хорошо проверить!

— У нас нет для этого оперативных возможностей, — ответил Савченко.

Оставшиеся в столовой Флориан и Чемширов молчали. Флориан, опершись лбом на руку, тупо глядел на стол. Чемширов, устало отвалившись на спинку стула, рассматривал висевшую на стене картину — ему все было ясно, оставалось только сдать этого типа полиции.

Вернулись Заимов и Савченко.

— Надо думать, вы хотите, чтобы все мы сделали быстро? — спросил Савченко Флориана.

— Каждый день без связи для нас — трагедия, — ответил Флориан.

— Вы завтра получите или рацию, или шифр, — твердо сказал Савченко. — Не думайте, мы понимаем положение вашей группы и хотим сделать все, что только сможем. А пока все. До завтра.

Савченко ушел первым. За ним ушли Флориан и Чемширов. Еще одним подтверждением подозрений Савченко было то, что Флориан ушел, не спросив о своем паспорте, который ему сегодня должны были вернуть. В его положении такая забывчивость была немыслимой.

Последним ушел Заимов.

Гауптштурмфюрер СС Отто Козловский, приехавший вместе с Флорианом в Софию, был одним из высокопоставленных чинов гитлеровской службы безопасности в Словакии. Он возглавлял отдел контрразведки по борьбе с антифашистским подпольем. Его работа была отмечена приказом руководителя гестапо группенфюрера Мюллера, в котором особо отмечались решительность и радикальность его действий. За этой похвалой — кровь многих словацких патриотов.

После войны, в 1946 году, Отто Козловский был арестован. Он скрывался в Австрии, в городе Гладенбах. Его доставили в Словакию, и здесь его судил народный трибунал. 3 мая 1947 года он был повешен.

Показания Козловского дают возможность узнать, как рассматривали ход софийской операции сами гестаповцы.

Операции они придавали огромное значение. Кроме возможности перерезать одну из линий связи подпольщиков Словакии с Москвой, они могли доказать Берлину, что корни словацкого Сопротивления уходят в другие страны и что именно этим объясняется невыполнение приказа Гиммлера о полной ликвидации Сопротивления.