— Да, но он не знает об этом. Спасибо тебе. Ты знаешь, твой босс и я вряд ли найдем общий язык.

— Я слышала. Не устаю повторять ему, что у него просто повадки муравьеда. Я-то сначала подумала, что вы быстро подружитесь. Но если уж Картер считает тебя угрюмой отшельницей…

— Он что, так и сказал?

— Не совсем так. По-моему, это прозвучало иначе. — Люсинда хихикнула. — Толстокожая. Грубо, правда. В любом случае он обожает работу и вкалывает словно проклятый.

Макси откинулась на спинку стула. Боже, сколько лет она не сидела вот так, болтая с подругой.

— Обожает работу? Люсинда, послушай, единственное, что он обожает — это деньги.

— Макси, ты начиталась об этом в бульварных изданиях.

— Вспомни, я три года играла в Нью-Йорке. Ты единственная актриса, которая хвалит его.

— Макси, большинство актрис, действительно хороших актрис, дали бы откусить себе ухо, чтобы только играть у него. А посредственная актриса никогда ничего хорошего о своем продюсере не скажет. — Люсинда прикрыла рот ладонью. — О, Макси, я не хотела… Извини меня.

— Люсинда, не извиняйся. Конечно, я посредственная актриса. Я это прекрасно понимаю. Потому что я тут стираю белье и скребу полы, как ты правильно заметила.

Люсинда облегченно улыбнулась.

— Ну, так как ты решила? Поговорить мне с Картером?

— Нет, — покачав головой, сказала Макси. — Он ведь так и не знает, что я была связана с театром, ну и пусть не знает. И почему ты думаешь, что сумеешь уговорить его?

— Я очень настойчива, — ответила Люсинда, поднимаясь со стула. — Между прочим, Грег хорошо о тебе отзывался. Смотри, он симпатичный. Ладно, я тебя предупредила.

— Спасибо. Если уж я справляюсь с Картером, то с Грегом как-нибудь тоже разберусь.

Люсинда удивленно посмотрела на нее, но вышла, ничего не сказав.

В понедельник погода наладилась и можно было заняться сооружением подмостков и репетициями. Было ветрено, сухо и солнечно. Макси с самого утра носилась по гостинице, помогая бабушке, и когда после ленча вдруг заметила, что подмостки почти готовы, вздохнула с сожалением. Она внимательно присмотрелась и увидела, что вся труппа собралась возле сцены: кто участвовал в репетиции, а кто просто сидел рядом на лужайке и отдыхал за чашкой чая. Все работали с большим энтузиазмом. Картер успевал везде и всюду: пилил доски, когда Макси возвращалась с корзинкой яиц из курятника; стоял рядом с Люсиндой, объясняя ей, как лучше сыграть какой-то эпизод, когда Макси развешивала полотенца; сидя наблюдал за ходом репетиции, когда Макси срывала свежие цветы для стола… Она отдавала ему должное и даже хотела поблагодарить за то, что он выслушал дедушкин совет, касающийся плотницких работ.

Макси пришла к мысли, что улаживать трения с дедом нет нужды. Похоже, он успокоился и снова стал таким же добродушным, как и раньше. Во всяком случае, никаких недоразумений больше не возникало, и она решила, что Грейс все уладила. В тот вечер Макси с бабушкой играли в карты на веранде, а труппа репетировала на сцене. За прошедшие два дня Макси и Картер ни разу не заговорили, и Макси стала расслабляться, думая, что лето пройдет своим чередом. Все устроились на ночлег, и Макси, немного почитав, отправилась к себе, когда неожиданно столкнулась на лестнице с Картером.

— Ага, не Макси Хантер ли это? Почему у вас на плече нет корзины с бельем?

— Стиркой я занималась утром, — нехотя ответила она.

— Очень мудро. А чем вы занимаетесь в такой поздний час? Мне казалось, что вы встаете и ложитесь с петухами.

— Я читала, — фыркнув, ответила она и прошла мимо Картера вверх по лестнице. — Спокойной ночи.

— Как вам понравилась наша сцена?

— Она мне совсем не понравилась.

— Даже если вы ничего не понимаете, все равно не понравилась?

— Все равно.

— Вы придете завтра на генеральную репетицию в костюмах?

— Если найду время.

— Стирка может подождать.

— Но обед не может.

Это был не лучший предлог. Помощь, которую Макси оказывала бабушке в приготовлении обедов, была незначительной, так как в основном их готовили общими усилиями. Картер, тем не менее, не обратил на это внимания.

— Во всяком случае, я оставлю вам место на пледе.

— Если я и приду, то принесу собственный.

— А мы уже продали все места на вашей лужайке. Вы не знали об этом?

— Неужели? — сказала Макси скучным голосом, стараясь скрыть свой интерес. — Я буду сожалеть, если вам придется упаковывать свои вещи сразу после первого же представления.

— Макси, — он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал и чуть усмехнулся. — Поспешите в ванну, а то я займу ее первым.

Макси быстро помылась и, отправляясь спать, удивилась себе. Почему это она не может наладить нормальные отношения с этим человеком? Если ты не можешь сказать человеку ничего приятного, то не говори ничего. Этому ее научили родители. Но когда дело касалось Картера, все ее хорошие манеры словно улетучивались. Он ее просто раздражал. Макси так и заснула, не найдя ответа на свой вопрос.