Сочинения. В 2-х томах
вернуться

Клюев Николай Алексеевич
Шрифт:

(1912)

70

Путь надмирный совершая,

Путь надмирный совершая, Посети меня родная, И с любовью К изголовью, Как бывало, припади, Я забуду смерти муку, С жизнью скорую разлуку, Прозревая, С верой чая, Кущи рая впереди. Не отринь меня, Царица, Ангел, Дева, Дух и Птица, Одиноким не оставь! Предавая тело Змею, Я затишья вожделею Кипарисовых дубрав Нераздельные судьбою, Мы увидимся с Тобою Средь лазоревых полей И, грозя кровавым жалом, На триумфе запоздалом Зашипит тлетворно Змей.

(1912)

71

Под ивушкой зеленой

Под ивушкой зеленой, На муравчатом подножьи травном Где ветер-братик нас в уста целует, Где соловушко-свирель поет-жалкует, Доберемся-ка мы, други-братолюбцы, Тихомудрой, тесною семейкой Всяк с своей душевною жилейкой. Мы вспоем-ка, друженьки, взыграем, Глядючи друг другу в очи возрыдаем Что-ль о той приземной доле тесной, Об украшенной обители небесной, Где мы в Свете Неприступном пребывали, Хлеб животный, воду райскую вкушали, Были общники Всещедрой Силы, Громогласны, световидны, шестикрылы… Серафимами тогда мы прозывались, Молоньею твари трепетной казались… Откликались бурей-молвью громной, Опоясаны броней нерукотворной. Да еще мы, братики, воспомним, Дух утробу брашном сладостным накормим, Как мы, духи, человечью плоть прияли, Сетовязами, ловцами в мире стали, Как рыбачили в водах Генисарета Где Ты — Альфа и Омега, Отче Света?.. Свет явился, рек нам «мир вам, други!» Мы оставили мережи и лачуги, И пошли во след Любови-Света, Воссиявшего земле от Назарета. Рек нам Свете «с вами Я во веки! Обагрятся кровью вашей реки, Плотью вашей будут звери сыты, Но в уме вы Отчем не забыты», Ныне, братики, нас гонят и бесчестят, Тем Уму Христову приневестят. Мы восплещем, други, возликуем, Заодно с соловкой пожалкуем С вешней ивой росно прослезимся, В серафимский зрак преобразимся: Наши лица заряницы краше, Молоньи лучистей ризы наши, За спиной шесть крылии легковейных, На кудрях венцы из звезд вечерних! Мы восплещем зарными крылами Над кручинными, всерусскими полями, Вдунем в борозды заплаканные нови Дух живой всепобеждающей любови — И в награду, друженьки, за это Вознесут нас крылья в лоно света

(1912)

72

Ты не плачь, моя касатка,

Ты не плачь, моя касатка, Что на Юг лететь пора, Мне уснуть зимою сладко Под фатой из серебра. Снежный бор от вьюг студеных Сироту оборонит, Сказкой инеев узорных Боль — любовь угомонит. И когда метель-царица Допрядет снегов волну, О невесте-голубице Я под саваном вздохну. — Бор проснется, снег растает, Улыбнется небосвод, Сердце зимнее взыграет, Твой предчувствуя прилет.

73. ПЕСНЬ ПОХОДА

Иисуса крест кровавый — Наше знамя, меч и щит, Зверь из бездны семиглавый Перед ним не устоит. Братья-воины, дерзайте Встречу вражеским полкам! Пеплом кос не посыпайте, Жены, матери, по нам. Наши груди — гор уступы, Адаманты — рамена. Под смоковничные купы Соберутся племена. Росы горние увлажат Дня палящие лучи, Братьям раны перевяжут Среброкрылые врачи… В светлом лагере победы, Как рассветный ветер гор, Сокрушившего все беды Воспоет небесный хор, — Херувимы, Серафимы… И как с другом дорогим, Жизни Царь Дориносимый Вечерять воссядет с ним. Винограда вкусит гроздий, Для сыновних видим глаз… Чем смертельней терн и гвозди. Тем победы ближе час… Дух животными крылами Прикоснется к мертвецам, И завеса в пышном храме Раздерется пополам… Избежав могильной клети, Сопричастники живым, Мы убийц своих приветим Целованием святым: «Мир вам, странники-собратья И в блаженстве равный пай, Муки нашего распятья Вам открыли светлый рай.» И враги, дрожа, тоскуя, К нам на груди припадут… Аллилуя, аллилуя! Камни гор возопиют.

(1912)

Лесные были

74

Пашни буры, межи зелены,

Пашни буры, межи зелены, Спит за елями закат, Камней мшистые расщелины Влагу вешнюю таят. Хороша лесная родина: Глушь да поймища кругом! Прослезилася смородина, Травный слушая псалом. И не чую больше тела я, Сердце — всхожее зерно… Прилетайте, птицы белые, Клюйте ярое пшено! Льются сумерки прозрачные, Кроют дали, изб коньки, И березки — свечи брачные Теплят листьев огоньки.

(1914)

75. СТАРУХА

Сын обижает, невестка не слухает. Хлебным куском да бездельем корит… Чую — на кладбище колокол ухает, Ладаном тянет от вешних ракит. Вышла я в поле, седая, горбатая, — Нива без прясла, кругом сирота… Свесила верба сережки мохнатые Меда душистей, белее холста. Верба-невеста, молодка пригожая, Зеленью-платом не засти зари! Аль с алоцветной красою не схожа я — Косы желтее, чем бус янтари. Ал сарафан с расписной оторочкою, Белый рукав и плясун-башмачок… Хворым младенчиком всхлипнув над кочкою, Звон оголосил пролесок и лог. Схожа я с мшистой, заплаканной ивою, Мне ли крутиться в янтарь-бахрому? Зой-невидимка узывней, дремливее, Белые вербы в кадильном дыму.

76. ОСИНУШКА

Ах, кому судьбинушка Ворожит беду: Горькая осинушка Ронит лист-руду. Полымем разубрана, Вся красным-красна, Может быть, подрублена Топором она. Может, червоточина Гложет сердце ей, Черная проточина Въелась меж корней. Облака по просини Крутятся в кольцо. От судины-осени Вянет деревцо. Ой заря-осинушка, Златоцветный лет, У тебя детинушка Разума займет! Чтобы сны стожарные В явь оборотить, Думы — листья зарные По ветру пустить.

(1913)

77

Я люблю цыганские кочевья,

Я люблю цыганские кочевья, Свист костра и ржанье жеребят, Под луной как призраки — деревья, И ночной железный листопад. Я люблю кладбищенской сторожки Нежилой пугающий уют, Дальний звон и с крестиками ложки, В чьей резьбе заклятия живут. Зорькой тишь, гармонику в потемки, Дым овина, в росах коноплю… Подивятся дальние потомки Моему безбрежному «люблю». Что до них? Улыбчивые очи Ловят сказки теми и лучей… Я люблю остожья, грай сорочий, Близь и дали, рощу и ручей.