Звонил Тяпов.

— Ну, что там у вас? Лиходумов козлить перестал?

— Находимся на месте, трава у нас.

— Много взяли?

— Целый мешок. Уже раствор делаем.

— Проблемы есть?

— Проблема одна: как отсюда выбраться. Если выйти через ворота, то Лиходумов, скорее всего, отберет траву и остальные ингредиенты. А через забор тут не перелезть.

— Ясно. Вертолет там есть где посадить?

— Тут отличная площадка во дворе. Но нас много. Нам надо вывезти двенадцать человек рабочих, иначе они расскажут Лиходумову, зачем мы сюда приходили. Ну, и другие последствия будут, долго перечислять...

— Значит, пришлю большой вертолет. Через час будет. Ждите.

— Поскорей бы, Иван Ильич! Он обещал штурм начать, если мы не выйдем.

— Жди, сказал. И не переживай. Вернешься — тебе повышение будет.

— Спасибо Вам, Иван Ильич!

Тяпов отключился, и Мурка вернулась в столовую. На пороге она вздрогнула: как раз в этот секунду Башлык вдруг замер, по его телу прошла судорога, а потом он произнес низким, грудным, совсем не детским голосом:

— Индых Энчи перербис, Ылмыс полке уччин!

— Что такое? Что он говорит? — испуганно спросил Паша у Зайца. — У него припадок начинается?

Заяц и сам был напуган.

— Это хозяйка ответила, — взволнованно объяснил он. — Говорит, что даст нам сильного духа, превращенного в Ылмыс летающий. Ылмыс — это... ну, вроде самолета.

Получив ответ от Карапаки, Башлык без сил опустился в кресло. Заяц притащил ему какой-то напиток в кружке, снял с него шапку и стал расстегивать шаманский пояс.

Мальчик задремал.

— Пьер! — обратилась княжна к четырежды брату. — Я все устроила. Сейчас сюда прилетит хеликоптер.

— Вертолет? Откуда?

— Я все объясню. У меня есть еще один брат, это не ты, это по линии маман. Он живет в Париже, но делает бизнес в Москве, вместе с одним очень богатым человеком. Это такой человек, что он даже есть в журнале «Форбс». Я сейчас им позвонила и попросила нас спасать. Они очень испугались, что маман расстроится, и сказали, что уже высылают большой хеликоптер с пилотом.

— А ненемцы? Все же не влезут в вертолет!

— Он будет очень большой. Ты не волнуйся.

— Интере-есная история... — протянул Паша. — Это хорошо, когда много родственников... А как фамилия чувака из «Форбс»? И каким же это бизнесом твой братец с ним занимается? Вертолетным извозом?

Княжна посмотрела на него с презрением и хотела ответить что-то язвительное, но тут послышался голос Бабста:

— Готово!

Все обернулись.

Хранитель музея Менделеева стоял у камина и рассматривал на свет стакан, наполненный жидкостью цвета кофе с молоком.

Охотники за эликсиром столпились вокруг него.

Костя высоко поднял стакан, оглядел всех и сказал:

— Ну, за Вакха!

После этого он заглотил жидкость, уселся в бархатное кресло и, закрыв глаза, стал прислушиваться к внутренним ощущениям.

Пока парламентеры приносили себя в жертву идеям гуманизма, равенства и солидарности, в ставке Лиходумова напряженно ждали, чем окончится их миссия. Мордатый командир ОМОНа Пыжиков три раза подходил с предложением взорвать ворота и разобраться с косорылыми силой, аргументируя тем, что правозащитников могут съесть не сразу и этак всю ночь стоять придется. Первый заместитель ничего не предлагал, он только тряс подбородками и преданно смотрел в глаза шефу, пытаясь угадать его мысли. Другой зам развлекал Стозу Михайловну пересказом третьей серии фильма «Чужой».

Сам мэр не мог принять никакого решения. В голове роилось множество мыслей, но все они были какими-то недоукомплектованными, калечными. И возможности привести их в порядок пока не предвиделось.

Несколько лет назад, когда, повинуясь непонятному импульсу, Лиходумов привез из Москвы мини-пига Коленьку, он и подумать не мог, что этот волосатый поросенок станет его талисманом и незаменимым помощником. Стоило грозному мэру почесать свинку за ухом — и суфийские кружения мыслей в его голове прекращались, наступал полный порядок, как на пионерском смотре строя и песни перед приездом комиссии из центра. Но сейчас Коленька был в плену у обезумевших гастарбайтеров, а почесать за ухом майора Пыжикова или, скажем, при всем честном народе пересчитать подбородки своих заместителей Лиходумов не мог.

Глава краснопырьевской администрации отошел чуть в сторону, уселся прямо на землю, прислонившись спиной к крепостной стене, и почесал за ухом воображаемую свинку. Издалека казалось, что он просто разминает кисть руки. И вдруг пальцы нащупали знакомую жесткую щетину. Через мгновение мэр уже подхватил повизгивающего Коленьку, вскочил на ноги, начал сюсюкать с ним, как с младенцем, а в довершение поцеловал прямо в рыльце.

Первый зам немедленно подбежал с поздравлениями, за ним подтянулись остальные. Осматривая свинку, чтобы убедиться, что бунтовщики не причинили ей никакого вреда, Лиходумов обнаружил записку.