— Проспали вы эксперимент, ваше величество, — не без злорадства объявил Паша. — Академик все сам изготовил и сам все вылакал. Даже граммульки антифриза отрезвиться не оставил, прорва.

Он сидел у трюмо и потихоньку, миллиметр за миллиметром, отдирал бакенбарды при помощи «Лорены».

— А почему без меня? — обиделся Петр Алексеевич.

— Пьер, он нас даже не спрашивал, — утешила его княжна. — Сказал, что у него луженый организм, а мы будем склеивать лыжи. Ты не знаешь, что он имел в виду? Это те самые лыжи, которые стоят у печки?

— Это русская идиома, Верочка, — терпеливо объяснил Савицкий. — Он имел в виду, что напиток слишком опасен для неподготовленного желудка. Ну, так чем все закончилось? Эффект-то был?

Княжна принялась пересказывать шэр-фрэру события вчерашней ночи, а Паша украшал ее рассказ такими яркими подробностями и выразительными русскими идиомами, что под конец Петр Алексеевич просто схватился руками за голову.

— Кажется, я понимаю, почему Менделеев отказался участвовать в эксперименте прадеда. Если такое средство дать русскому народу — тут камня на камне не останется, — задумчиво сказал он. — Кстати, я сегодня, похоже, вещий сон видел. Мне снилось, что я сижу за длинным столом в шубе и высокой меховой шапке. Кругом такие же оперные бояре, и только во главе стола — несколько иноземцев вот в таких кафтанах.

Он показал на Бабста, мирно спавшего в царской верхней одежде.

— И вдруг один из этих иноземцев поднимается во весь рост — и тут я вижу, что это сам царь Петр. Он протягивает мне огромный кубок и говорит: «Пей мое царское здравие!» И я начинаю пить...

— Но ведь так все и было! — воскликнула пораженная Вера. — Царь заставлял нас пить эту ужасную тяповку!

— Вон твой кубок стоит, — показал Паша на забытую на столе пивную кружку. — Жозефинка грамм двести отпила, больше не осилила. А остальное он сам дожрал.

— Вот и я тоже сумел выпить меньше трети. И тогда Петр Первый погрозил мне кулаком и говорит: «Ты, блядин сын...» Ой, извини, Вера! Это тоже такая идиома. В общем, он мне сказал, что я должен непременно отыскать его зеленый штоф, а то он на меня разгневается.

— Я знаю, что это! — воскликнула княжна. — Это знак свыше! Ты был во сне нашим предком Гаврилой Собакиным, и царь приказал тебе продолжать поиски, презирая все опасности. Мы должны завтра же ехать дальше!

— Да, мне тоже теперь кажется, что тут есть высшее предопределение, — задумчиво сказал Петр Алексеевич. — И ехать, конечно, надо...

— Погодите-ка! — прервал их Паша. — А меня вы спросили? Между прочим, пока некоторые смотрели вещие сны, меня тут чуть не убили. А если он в следующий раз вообще в лешего превратится?

— Если не хочешь ехать — то не езжай! — отрезала княжна. — От тебя все равно никакой пользы.

— Это от меня никакой пользы?! — взвился Паша. — А кто придумал, как аппарат добыть? А кто вчера больше всех денег заработал? А кто колбу под змеиным хвостом держал? А кто...

— Тебе только колбу под хвостом держать. А все остальное — заслуга Кости.

— А ты сама-то что сделала?

— Ребята, давайте жить дружно! — вмешался Савицкий. — Ну зачем нам ссориться? Все вы участвовали в деле, все были полезны. И мы добились успеха! Я думаю, что нами руководила какая-то высшая воля. Между прочим, это легко проверить. Есть такая удивительная книга, я вам сейчас покажу...

Он порылся в своей сумке и извлек Рамакришну.

— Вот. Это настоящий мудрец. Он всегда подсказывает правильный путь, проверено многократно. Верочка, будь добра, назови страницу и строку.

— Неужели ты можешь в это верить? — пожала плечами княжна. — Ну, пожалуйста: страница десять, строка три.

— «Существование воли и промысла Божьих вовсе не дает тебе права сидеть сложа руки и полагаться во всем на Его провидение, — с благоговением в голосе начал Савицкий. — Так встань же и действуй...

— ...и ты почувствуешь на себе сияющий взор Шивы», — вдруг закончил за него Паша.

Петр Алексеевич был приятно удивлен.

— Откуда ты знаешь? Ты это читал?

— Я не читал. Я писал.

— Что?! Что ты писал?

— Рамакришну твою.

— Что значит — писал Рамакришну? Это ведь реальный человек. Вот фотография на обложке.

— На обложке фотошоп. К носу директора издательства приделаны уши его духовного гуру, все остальное — от финансового директора. А книгу писал я. На, держи растворитель, снимай усы, а я тебе расскажу поучительную историю.

Ошеломленный Петр Алексеевич принял из рук Паши «Лорену» и стал слушать: