Интересно, что скажет Волк? Наверняка наорет или вовсе даст по шее. Он в последнее время почему-то все больше внимания уделял именно мне. Я все чаще ловил на себе его внимательные взгляды, когда мы выходили в учебные вылазки. Что он пытался разглядеть? Неужели увидел в моей бесшабашности задатки сталкера? Или просто готовился вынести приговор — валил бы ты, парень, из Зоны пока есть возможность?

Восторг и удивление, которые наверняка будут сопровождать мое прибытие в деревню, уже не радовали. Вернее радовали, но совсем не так, как утром. Их прибило пылью, по которой сверху нарисовали недовольное лицо Волка. Да, надо признаться, что мой поход имел совсем другие цели. Я хотел доказать и себе, и всем остальным, что чего-то стою. Могу пройти по Зоне один, добыть артефакт и вернуться назад целым и невредимым.

Здесь все и постоянно это доказывали. И другим, и себе. Доказывали свое право на жизнь. Вот только стоило ли ради этого лезть в Зону? Такой вопрос уместен за Периметром. Здесь же территория, на которой меняются смыслы многих привычных истин, заставляют учить другие законы, пишут каждый день новые правила, чтобы уже завтра отказаться от них навсегда.

И зачем я здесь? Этот вопрос стал приходить ко мне совсем недавно. И ответов пока не было. Сначала они появлялись, но постепенно я понимал, что они неверны. Пытался находить другие, но постепенно отказался от поиска. Временно, дожидаясь открытия новых путей, которые смогли бы привести меня к единственному и правильному ответу. Или вновь ткнули бы носом в тупик. И тогда…

— Стоять, казбек! — с небес упало копье, которое пригвоздило меня к земле. Сердце подскочило и застряло в горле. Я подчинился автоматически, еще не вынырнув из водоворота раздумий, которые закрутили меня и вновь заставили утратить контроль над окружающей реальностью. И тут как тут воображение — легкими штрихами на белом листе набросавшее единственное слово: «Бандиты».

— Обделался что ли? — поинтересовался хрипловатым голосом, в котором прослушивался легкий кавказский акцент, другой бандит. — Давай, повернись к лесу задом, а ко мне передом.

За спиной засмеялись — трое, различил я. И стал медленно поворачиваться — это происходило не со мной. Я все видел, словно со стороны. Направленные на меня черные зрачки автоматных дул, черные плащи, черные маски, скрывавшие лица, но позволяющие видеть оскаленные ухмылки. Шансов — ноль. Зато ответ на мучавший меня вопрос найден. Нет, только путь, ведущий к нему. Неужели он такой простой — семь граммов под ребро?

— Ствол на землю, — резко, словно выстрелив, скомандовал стоявший впереди бандит. Он был крупнее и выше напарников. — Рюкзачок тоже. Таможенный досмотр.

Бандиты опять довольно гоготнули — старший был сегодня в ударе. Да и возможность пощипать одинокого сталкера поднимала настроение.

MP-5 глухо стукнул о шпалу, рюкзак снимался неохотно. Стоявший справа бандит ловко подцепил его стволом «Калашникова» и протянул старшему. Тот ловко распотрошил его, быстро достав контейнер с артефактом. У меня помутилось в голове, я словно провалился в черную пропасть. И только одна мысль мерцала в темноте тревожным красным маячком — «Огненный шар», «Огненный шар».

— Вот это ты молодец, — издевательски похвалил бандит, — принес дяде Мотору такой подарок. Я даже могу тебя отпустить с миром, так ты меня порадовал.

Как только бандит вывалил из контейнера себе на ладонь артефакт, у меня внутри словно прорвало плотину, которая сдерживала нечто ужасное, прятавшееся в самых потаенных глубинах человеческого разума.

Да будь ты проклята, Зона! Вместе с твоими тварями! Ты протянула мне руку, а когда я сделал то же самое, то она оказалась в пасти псевдопса! Я пытался тебя понять, искал дорогу к твоему сердцу, а ты мне подсунула этих уродов! Да будь ты проклята, Зона! Трижды! За каждого…

И вдруг меня стал заполнять клубящейся черный туман, поднимающийся из той пропасти, в которую сорвался, но так и не упал. Завис в пустоте и безвременье, чувствовал, что падаю, но понимал, что не упаду. Вслед за туманом, лишавшим меня возможности нормально воспринимать и реагировать на происходящее, из глубин подсознания начала всплывать ненависть. Черное мерзкое чудовище, своими щупальцами проникающее в каждую клеточку моего разума. Оно копалось в воспоминаниях, словно в навозной куче, вытаскивая самые отвратительные, которые я пытался навсегда замуровать в камерах своего мозга. И вот они все полезли наружу, крича и толкаясь.

Черное нечто было настолько ужасно, что повергло меня в прах — как можно так сильно ненавидеть человека, которого встретил лишь пять минут назад?

Ненависть, опираясь на сковавший меня черный туман, быстро затопила все тело, от последнего волоска на голове до мизинца правой ноги. И начала бурлить, как смола в котле, заботливо подогреваемом эти тремя черными людьми. Еще немного и варево выплеснется из меня, я даже сжал зубы. Но ненависть наполнила мои глаза черной бездной, сквозь которую смотрела на бандитов.