Надо торопиться…

Я убрал бинокль обратно в рюкзак, поправил ремни автоматов. И начерта я забрал у этих малолеток калаш. Только зря четыре килограмма метала с собой переть. Шел ведь с «МР-5», и думал, что налегке. Надо было просто разрядить оружие этих фрименов, и отправить их восвояси.

Стоп, хватит ныть. Надо сказать самому себе «перестань», и продолжать путь.

Я оглядел цевье старенького автомата. И где его этот молокосос урвал? Серийные номера спилены, так что наверняка «ствол паленый». Но не его. По всему видно, мародер был новичком, а «АКС» таскали по зоне без надлежащего ухода несколько месяцев.

Я пристально посмотрел на приклад. Поверх облупившейся краски виднелись полосы, словно прочерченные гвоздем — следы от когтей тушканов. Видимо, парень снял автомат с покойника, которого предварительно обглодали мутанты. Скорее всего.

Поправив ремни, я шагнул вниз с холма, постепенно теряя из виду сидящих у одинокой сосны новичков.

Долина, простирающаяся между двумя холмами, была заполнена серым, плотным туманом, который под струями дождя становился еще гуще. К тому же здесь властвовала тьма. Давно ушедшее за горизонт солнце было отделено от долины вереницей холмов, и мне на мгновение показалось, что стемнело просто-таки стремительно. Нет, всего лишь показалось.

Натренированный взгляд сразу уловил шевеление воздуха у самого дна оврага, и я аккуратно обогнул аномалию. Вот единственное, чем мне нравится дождь — аномалии под дождем становятся видны гораздо лучше. Может быть, именно поэтому наемники совершают рейды исключительно в такую погоду.

Тьфу-ты, сплюнь. Еще «накаркаю».

Я принялся крутить головой из стороны в сторону. Давно забытое правило вольного ходока напомнило о себе.

Всё, ладно. Перестаю паниковать. Ведь не появляются же, в конце-то концов, монолитовцы, когда я вспоминаю об их клане.

Вспомнилось второе правило — никогда не думать о плохом без надобности. Говорил мне это еще Призрак. Уверял, что если думать о плохом без веской на то причины, Зона материализует мысль по своему усмотрению, и с тобой случится несчастье. Не скажу, что я суеверный, но все таки место располагает к подобным рассуждениям.

На всякий случай я снял трофейный калаш с предохранителя, а «МР-5» передвинул к груди, чтобы в случае опасности отреагировать моментально. Не зря меня назвали Вестником. Всегда предугадывал выбросы, и считал, что лучше «пере», чем «недо». Поэтому и жив.

Хотя, с выбросами нет никакой мистики. Просто меня с полгода назад подстрелили фанатики «Последнего дня», и теперь перед каждым выбросом место ранения начинает ныть. Неприятно, конечно, но полезно. Своеобразный детектор аномалий. Как там было в анекдоте про продажу котенка? «Встроенное урчало», вроде бы. Вот так и у меня.

Я замер. Не стоило так расслабляться. Отогнав посторонние мысли, я достал из кармана болт, и кинул его перед собой. Кусок металла приземлился в метре передо мной без особых проблем.

Вроде бы все нормально. И все равно что-то не давало успокоиться. Может быть этот дождь, от которого мои следы так отчетливо видны, а обзор ограничен? Может причина в чем-то другом? Да и не в этом дело.

Я просто чувствовал, что близится что-то очень нехорошее. А когда я говорю «нехорошее», то это обычно случается. Но это так — для справки.

Интуиция сейчас действительно колотилась в рассудок, требуя повернуть.

Но что могло случиться? Аномалии? Да какие тут аномалии. В дождь почти все аномалии видны как на ладони. Тогда что?

Кончики пальцев неприятно закололо. И, все-таки, что-то не так.

Я оглянулся. Сзади меня, там, где к пепельно-серому небу взбирались черные монолиты холмов, уже ничего нельзя было разглядеть. Туман, наполнивший долину, который и без того пугал до дрожи, теперь стал зеленовато-черным, и принимал сейчас самые причудливые формы, а ветер, завывая в сваленных на дне долины трубах, напевал грустную песню.

Печальный вой, напоминающий зов Чернобыльского пса, переходил в шепот, и мне казалось, что тысячи призрачных фигур, обступая со всех сторон, пытаются что-то мне сказать.

А потом впереди, метрах в трехстах, возникла фигура человека в таком же, как у меня, балахоне. В схожем, но не таком же. Рукава дождевика были более чем метровой длины, и напоминали скорее крылья огромной черной птицы, а капюшон так сильно нависал на глаза, что лица незнакомца и вовсе не было видно.

Правой рукой я ухватился за рукоять «АКС», левой за «МР-5», и, скрестив стволы, развернулся в сторону странного человека. А человека ли?

Покажись он сзади, я мог бы просто уйти. Уйти, и проследить за ним как за теми двумя мародерами. Но он шел прямо на меня, и я должен был действовать.