Удивительно, ведь оборванец вроде бы — комбез вольных сталкеров давно в лохмотья превратился, обтрепавшись до невозможности, ботинки жуткие, стоптанные да еще проволокой скрепленные, вместо шнурков. Но при этом одежда чистенькая, похоже, что многократно, до дыр стиранная. Перегара, вечного спутника обнищавших и спившихся сталкеров, я тоже не заметил. И еще очки — такие аккуратные, с круглыми интеллигентными стеклами и тонкой металлической оправой, они совершенно не подходили к образу забулдыги, опустившегося на самое дно сталкерского общества.

— Я не понял, — недоуменно проворчал Бык, оглядываясь по сторонам и обращаясь непонятно к кому, — это че за хрень сейчас была? Че это было?

Тут же к нему подскочил Спам, вечно отиравшийся вокруг посетителей Бара в поисках покупателя на разную информацию — от простых слухов до секретных кодов, и других дорогостоящих тайн.

— Это ж Костя, — услужливо пояснял Спам, ну этот, как его ….фетишист? Не, пофигист…, а пацифист, во, вспомнил! Он же по Зоне так и бродит — без ствола, без снаряги почти, прикинь? И там, где он объявится, никогда ни разборок, ни стрельбы, даже Долг свои войнушки заканчивает, в натуре. Ты че, не слыхал, как вояки завелись на Кордоне с нейтралами, а тут Пацифист этот нарисовался, и все разрулил? Так я тебе недорого все обрисовать могу, слышь….

И Спам придвинулся к Быку, нашептывая ему что-то на ухо. Я прошел в другой угол Бара, подойдя к выручившему меня парню, предложил выпить пива. От угощения он не отказался, и не спеша, маленькими глотками прихлебывая холодное пивко, мы заговорили о том, о сем.

Заинтересовал меня это персонаж всерьез. Что-то такое я уже услышал, какие-то байки про миротворца в Зоне, но чтоб военные действия прекращать — это уж ни в какие ворота не лезет, верилось в такое с трудом, и хотелось побольше узнать об этом человеке.

— Да ничего такого фантастического в моей жизни нет, — смущено отвечал на мои вопросы Костя, и стал рассказывать.

Первое время он бродил по Зоне, пытаясь, как и все, жить обычным сталкером. «Хабар» подороже добыть, денег накопить, снаряжение получше купить….Но, видно, не суждено было ему успеха на этом пути добиться. Первое время все Костя в толк взять не мог, что с ним такое — оружие чуть ли не в руках рассыпалось, детекторы из строя выходили на первом же километре, снаряжение защитное отказывало ни с того, ни с сего.

И однажды он оказался в одиночестве, за много километров от ближайшей Базы или схрона, совсем без патронов и с автоматом, затвор которого безнадежно заклинило, к тому же в рваном защитном костюме. Даже без ножа, клинок которого неожиданно сломался о простую деревяшку. Готовился Костя к гибели, а на Кордон вернулся целым-невредимым, без единой царапины.

И не то, чтобы на пути ему никто не встретился, нет — стая собак слепых попалась, и немалая. Приготовившись к смерти, пребывая в состоянии отрешенном, Костя с любопытством стал разглядывать подбиравшихся к нему псов — рычащих, истекающих слюной, готовых наброситься на беззащитного человека, разорвав его в клочья. Он впервые наблюдал этих тварей вблизи, и страх смерти незаметно отошел на второй план, уступив место любопытству, желанию понять — что они такое, эти мутанты. Внезапно агрессия стаи резко, необъяснимым образом, пошла на убыль. Стая обошла неподвижно замершего, ожидающего свою гибель Константина, не прикоснувшись к нему ни клыком, ни когтем.

Потом все было — и дрожь нервная, и пот, и накрывшая с головой волна ужаса от пережитой опасности, но самым ярким оказалось удивительное чувство единения с детьми Зоны, когда человек и псы смотрели друг на друга без ненависти, с пониманием и состраданием.

— Вот так Зона вразумила, растолковала, что все эти автоматы-бронежилеты-детекторы мне ни к чему, — закончил свой рассказ Костя, — и, в конце концов, смирился я, понял, что судьба у меня особенная, и жизнь тоже. От аномалий да мутантов что-то оберегает меня, а воевать я вообще не способен оказался.

— А как ты вообще это делаешь — ну, вот эти свои речи примирительные, как слова находишь, интонации нужные? — продолжил я расспросы.

— Это словами описать сложно, даже невозможно, пожалуй. Сами слова из меня выходят. Я себя, да и других людей в такие моменты почти не слышу — сердцем слушаю. Наверное, оно и помогает говорить то, что требуется. И ведь важно не только, что сказать, но и как сказать….Нет, объяснить не смогу. Все понимаю, но когда объяснить пытаюсь — слов не хватает, — закончил попытку объяснить свой феномен Константин.

— Трудновато, наверное, живется? — спросил я, прекрасно зная, каков будет ответ.

— Ну да, — согласился Костя, — за снаряжение новое заплатить нечем, о ремонте, а тем более переделках каких-то я уже и думать забыл, да и на кормежку обычную денег нет…. Если б не доброта человеческая, наверное, уже бы помер. Но думаю, Зона меня для чего-то значимого хранит, что бы пользу всеобщую принести. Так что жду этого момента, и верю — особый он будет, не то, что стычка обыкновенная или там драка в баре. Так и хожу между базами, жду судьбу свою. Ко мне уже привыкли, привечают, кормят-поят люди добрые, ну и я стараюсь, когда могу, помочь — чтоб сталкеры, да и вообще люди в Зоне кровь зря не лили. Получается обычно, чему я очень рад, ну и люди….