– Не сейчас, после поговорим. А то ты слишком уж усложняешь то, что можно и более просто сказать. Точно не желаешь в гости к баронессе?

Висельник только скорчил совершенно нелицеприятную гримасу. Оно и понятно, больно уж последний визит специфическим получился. Баронесса Зейгерс, она же в человеческой жизни Полина Сархова, была той самой причиной, по которой он не хотел какое-то время там появляться. Случилась небольшая заварушка пару недель тому назад, когда мы с Климом и Висельником заглянули туда на какой-то очередной праздник, непонятно чему посвященный.

Друг мой уже давненько проявлял серьезный интерес к хозяйке дома, причем был отмечен взаимностью баронессы-Тори. Действительно, фигурка и личико великолепные, светскую беседу поддерживать умеет, да и в остальном весьма и весьма... Глубокого ума только нет, да желания к чему-то стремиться (последние моды в расчет не беру) - так это для всех Тореадоров характерно. Ну а в ту самую ночь, когда и случилось маленькое... недоразумение, какие-то ангелы принесли Тореадора прямо из Парижа. Однако... И не в том дело, что парфюмом он провонял выше всяческих разумных норм, а в том, что позволил себе несколько довольно двусмысленных, а местами и вовсе хамоватых высказываний о том стиле одежды, что предпочитал Висельник. Особенным вниманием парижского хлыща оказались попотчеваны окованные серебром тяжелые сапоги и хлыст, заменявший моему другу пояс.

На предложение извиниться тот как-то не среагировал... Может, просто не успел? Ну, сложно сказать, секунд десять у него было, а потом Висельник начал сам восстанавливать изначальное положение вещей. При этом самом "восстановлении" гость из града Парижа получил мощную оплеуху физического характера, к коей прибавилось и телекинетическое воздействие. Проще говоря, проехался по полу очень хорошо и далеко, носом растворив двери перед собой. Хорошо Висельнику телекинез дается, тут даже сам Череп хвалить изволил.

Вот баронесса и обиделась малость. Не за то вполне заслуженное порицание, что мой друг высказал хаму, а лишь по поводу того, что во время вытирания пыли с пола были разбиты два флакона новейших парижских духов, кои были ей в подарок предназначены. Так что Висельник временно старался там не показываться без крайней на то необходимости. Ждал, пока пройдет тоска и печаль по поводу пропавших диковинок парфюмерного искусства.

Понимал это и Череп, ну а Седрик, тот и вовсе скалился совсем малоприличным образом. А, что с него взять, этого вечно потешающегося над окружающим миром гаар-гула... Да и сам я не слишком отличаюсь, только юмор более черных оттенков. Издержки того занятия, коему я посвятил многие годы. Тайная полиция, она, знаете ли, вырабатывает довольно оригинальные черты характера. Ну да ладно, ждет нас с Климом дорога прямо в обитель прекрасной девушки-Тореадора, куда частенько любят захаживать многие Сородичи города...

Вечер. Солнце уже скрылось за горизонтом и теперь на небе видны лишь искорки звезд, чье сияние для меня и всех Сородичей не в пример более приятно, чем испепеляющий лик солнца. Да и людей на улицах города становится значительно меньше. Какое-то у многих из них инстинктивное опасение ночной поры, словно они боятся того, что скрывает ночь... А она ничего не скрывает. Напротив, дает возможность увидеть мир во всем своем многообразии. Но именно это и пугает некоторых. Они привыкли к своему узкому, привычному мирку, их пугает тот простор, что ночью узреть намного легче.

Мы же, Сородичи, любим пройтись ночью по улицам каменных джунглей - города, который днем и ночью предстает в совершенно разных обликах. Ночь - время таких, как мы, тех, кто любит смотреть реальности в глаза, а не скрываться за завесами общепринятых догм и непонятных ограничений.

– Хорошо вокруг...

– Верно. Чувствуешь мир вокруг как неотъемлемую часть себя, той вечной игры, что ведется нами против всего остального, - соглашаюсь я с Климом.
– К тому же я еще с детства любил смотреть на ночное небо.

На сей раз экипаж был не нужен. К чему? Особняк баронессы находился всего минутах в двадцати ходьбы, да и в другие места мы точно не собирались. Ездить же на лошадях... Увольте меня от подобной радости - никогда я подобным умением не отличался, пусть это будут не совсем лошади, а Твари из лабораторий в их облике. Лучше уж пешочком, по старинке.

– Забавное место, - усмехнулся я.
– Видишь, Клим, по извилистым переулочкам ходить много интереснее, чем по центральным, вполне добропорядочным даже в ночное время, улицам.

– Ты про ту небольшую стайку будущих постояльцев тюрем, что находится чуть впереди?

– Точно так. Только при излишнем их желании поживиться за чужой счет ждет этих ублюдков не каторга, а нечто более серьезное и моментальное.

– Нет, не рискнут...
– отмахнулся Клим.
– Их там пятеро, не резон кидаться на двух незнакомцев, которые никак не выглядят жертвами. Подождут более слабую добычу, они же, как стайка шакалов, никогда рисковать не собираются.

– Теоретически ты прав, но все равно, чего в мире не случается.