Милов Вениамин
Шрифт:
После крестной смерти Господа и расхождения посторонних зрителей по домам от места распятия. Пречистая уже не сдерживала Своих чувств и со слезами горько взывала: "Сладкое Мое Чадо, Свет очей Моих! Не терплю видеть Тебя смертно уснувшим на древе. Зашел Ты, незаходимое Солнце, бессмертный по естеству Бог [1065] , добровольно терпишь ужасную смерть [1066] ". "Вот, сладкий Мой свет, надежда и благая жизнь Моя, Бог Мой угас на кресте. Воспламеняюсь утробой [1067] ". Ныне Я лишена Моей надежды, радости и веселия, болезную сердцем [1068] ". "Сыне Мой! Твоим страшным и чудным рождением Я была возвеличена более всех матерей. Но, увы, ныне воспламеняюсь скорбью [1069] ". "Хочу принять Тебя с древа на руки, которыми, как Младенца, держала, но никто Мне этого не дает [1070] ". "Любимое Мое Чадо, Утешение Мое, не забудь Твоей Рабы [1071] ".
1065
О. I., 2 гл. Четверг вечера, 4 стихира на Господи воззвах; О. II., 8 гл. Вторник вечера, 4 стихира на Господи воззвах; Среда утра, Кан. Кресту, Богород. 7 п.; 7 гл. Пяток утра, Богород. Седальна по 2 стихословии.
1066
Триодь Постная, Пяток Страсти. Седм., Повечер.. Канон Симеона Логоф., 2 тр. 1 п.
1067
Там же, 4 тр. 3 п.
1068
Там же, 4 тр. 1 п.
1069
Там же, 2 тр. 3 п.
1070
Там же, 3 тр. 3 п.
1071
О. I., Среда утра, 4 стиховная стихира на "и ныне".
Плача при виде умершего на кресте Сына Своего и Бога, Пречистая обратилась к присутствовавшему близ креста Иосифу Аримафейскому, тайному ученику Господа, с просьбой, говоря:
"Иосиф! Поспеши идти к Пилату, и испроси у него позволения снять с древа Твоего Учителя [1072] ".
Образ умершего Спасителя на кресте и мольба горько плачущей Богоматери потрясли душу Иосифа. Отложив всякий страх и проливая обильные слезы, он пошел к Пилату и просил Тело Иисусово [1073] .
1072
Триодь Постная, Пяток Страсти. Седм., Повечерие, Канон Симеона Логоф., 2 тр. 4 п.
1073
Там же, 3 тр. 4 п.
Разрешение было дано. Тогда Иосиф вместе с Никодимом, — тайным учеником Христовым, — снял Пречистое Тело Господне с креста на землю, и рыдая над Ним, многократно лобызал Его [1074] .
Пресвятая Богородица, при виде Своего Сына, бездыханно лежащего на земле, обняла Его руками, лобызала уста и очи Его. Затем Она положила Главу. Его на Свои колени и рыдая восклицала:
"Вижу Тебя, Сыне Мой, безмолвным и недвижимым [1075] ". "Ныне Я лишена Тебя, сладкое и любимое Мое Чадо [1076] ". "Увы Мне! 'болезни, скорби и воздыхания нашли на Меня [1077] ", "хотела бы Я умереть с Тобою [1078] ", "бесславным и не имеющим вида [1079] ".
1074
Там же, 1 тр. 5 п.
1075
О. I., 2 гл. Четверг вечера, 6 стихира на Господи воззвах.
1076
Триодь Постная, Страстн. Седм. Пяток, Повечерие, Канон, 3 тр. 5 п.
1077
Там же, 4 тр. 5 п.
1078
Там же, 1 тр. 6 п.
1079
Там же, 2 тр. 6 п.
"Не скажешь ли Божие слово Твоей Рабе?" "Не явишь ли милости Родившей Тебя? [1080] "
"Еще не услышу Твоего сладкого голоса. Как прежде — не увижу красоты Твоего Лица, ибо зашел Ты от Моих очей [1081] ". "Ныне прими Меня, Владыка, с Собою, да сойду и Я с Тобой во ад. Не оставь Меня одну. Уже не терплю и жить, не видя Тебя, Моего Сладкого Света [1082] ".
Иосиф Аримафейский, смотря на рыдающую Богоматерь, весь растерзался душой и горестно восклицал: "Боже мой! Как ныне погребу Тебя, раб Твой? Какими плащаницами обовью Твое Тело? [1083] ".
1080
Там же, 3 тр. 6 п.
1081
Там же, 4 тр. 6 п.
1082
Там же, 2 тр. 7 п.
1083
Там же, 1 тр. 8 п.
При помощи Никодима он благоговейно принял от Пречистой Христово Тело, совместно с ним намастил Его ароматами, обернул плащаницею и понес к собственной гробной пещере, расположенной близ Голгофы в саду.
Пресвятая Богородица, видя Спасителя уносимым для погребения, с горькими рыданиями восклицала: "Увы Мне! Что Я вижу? Куда идешь ныне, Сладкое Мое Чадо, помазанный ароматами [1084] , а Меня оставляешь Одну? [1085] Зачем идешь этим путем? Куда спешишь? Я пойду с Тобой... Промолви Мне слово. Твоей Рабе. Не оставь Меня без внимания. Агнец Всенепорочный и незаходимое Солнце! Как Ты зашел от Моих очей? [1086] " "Как в убогом гробе полагаешься Ты, восставляющий из гробов мертвых? [1087] "Не встану от Твоего гроба! Не перестану проливать слезы. Раба Твоя, пока и Я сойду во ад. Не могу терпеть разлучения с Тобой, Сын Мой [1088] ". "С этого времени ко Мне никогда не прикоснется радость. Зашел во гроб Свет Мой, Радость Моя... Не оставлю Тебя Одного. Здесь же умру и спогребусь с Тобой [1089] ". "Чадо Мое! Ныне исцели Мою душевную язву, утоли Мою болезнь и печаль [1090] ".
1084
Там же, 3 тр. 7 п.
1085
Там же, 3 тр. 7 п.
1086
О. II., 5 гл. Вторник вечера, 5 и 7 стихиры на Господи воззвах; 8 гл. Вторник вечера, 7 стихира на Господи воззвах, на "и ныне".
1087
Триодь Постная, Пяток Страстн. Седм., Повечерие, Канон, 3 тр. 8 п.
1088
Там же, 4 тр. 8 п.
1089
Там же, 1 тр. 9 п.
1090
Там же, 2 тр. 9 п.
Изнемогая от рыданий, Пречистая говорила бывшим с Нею мироносицам: "Срыдайте Мне и горько оплачьте, ибо Мой Сладкий Свет и ваш Учитель предается гробу [1091] ".
Такова церковно-литургическая картина переживаний Пресвятой Богородицы у креста и гроба Христова. Здесь отражена невыразимая словом потрясающая сила Богоматернего чувства; беспредельная любовь Пречистой ко Господу до самозабвения, нежная жалость и неразрывность Ее внутренней жизни с жизнью Христовой.
1091
Там же, 2 тр. 7 п.
Именно только в таких внутренних и внешних формах может изливаться глубина материнской скорби.
Богородичные страдания у креста и гроба Господня в изображении церковных песнопевцев выражают не просто мучительное человеческое чувство или обычную боль души, но страдания Богоматерние. Божия Матерь больше, чем кто-либо из живущих на земле, ведала, кто Ее Сын. Она глубоко проникла в тайну искупления мира Крестом Христовым, благоговела пред нею и ожидала ее свершения. Тем не менее естественные переживания безмерной жалости и материнского сострадания Господу невольно прерывались из Ее пресвятой души в плачевных словах.
Как дождь, проходя воздух, позволяет людям облегченно дышать, так обильный слезный дождь, падавший из очей Пречистой на Голгофе, несколько разрешал Ее невыразимо тяжкую муку и боль сердца.
Литургическое воспроизведение плача Божией Матери, сопровождаемого восклицаниями, насыщено возвышенным лиризмом и пламенеет огнем сердечной боли. При всем том, слова Богоматерние не омрачены ни малейшей тенью ропота и уныния. В них благодатная душа смягчена безусловным смирением и совершенной преданностью Богу и Его промышлению.